В ад с чистой совестью

— Ты чего какая сегодня? — спросил он с порога, увидев меня в джинсах и футболке, вместо традиционного халата.

— Какая? — спросила я, уперев руки в боки, готовая до конца отстаивать свою правоту.

— Какая-то агрессивная, — Герман уже улыбался. Он протянул руку и заправил мне локон, не пожелавший забираться в хвост, за ухо.

— Заранее отметаю все твои аргументы и заявляю, что дома сидеть больше не буду. Я совершенно здорова! Видишь, даже не кашляю.

— Тогда ты сможешь погулять со мной. Хотел предложить тебе это.

— Да?

Вот как? Оказывается, он не собирался больше удерживать меня дома. Как же глупо я должно быть выгляжу.

— Куда пойдем? — немного агрессивно спросила я.

— Может, в музей?

— Не в краеведческий, случайно?

— Ну да. Он у нас тут один. Хотел рассказать тебе историю нашего края…

Что это, как не закон подлости? В какой-то момент мне даже показалось, что слышу издевательский смех Владимира.

— Слушай, может, просто погуляем? Я уже насиделась в четырех стенах.

— Как скажешь, — легко согласился Герман. — Тогда просто погуляем.

Перед выходом из дома Герман настоял, чтобы я надела бейсболку. Он, как и я, подозревал, что прошлый обморок отчасти был вызван перегревом на солнце, чем высокой температурой.

— Выдержишь такое расстояние? — Герман указал в сторону поля, что простиралось перед моим домом.

— Да… А что там?

Горы? Так я их итак вижу каждый день. Не думаю, что вблизи они намного красивее. Это издалека они завораживают и манят, а по мере приближения, больше чем уверена, иллюзия монолитности будет разрушаться, и ты будешь видеть простой кусок возвышенности с кое-где торчащими деревьями.

— Там течет река, и, если пройтись вдоль нее, можно увидеть водопад — местную достопримечательность.

Тропинка пролегала через поле, уходя вправо. Я даже удивилась, как далеко находятся горы. Мне казалось, что они совсем рядом.

Я шла за Германом, и его широкая спина казалась мне очень надежной, словно впереди поджидала опасность, от которой я была защищена. Несколько раз он поворачивался и интересовался, не устала ли я и не нужно ли сделать привал. В такие моменты я подходила очень близко к нему, практически касаясь. Один раз он резко остановился и обернулся, так что я налетела на него. Он придержал меня за плечи и не отпускал какое-то время, рассматривая лицо. А потом снял бейболку, наклонился и прижался губами к моему лбу. Почему-то в тот момент мне показалось, что было это скорее лаской, чем желанием выяснить, не поднялась ли случайно у меня температура. Его горячие губы нежно прикасались к прохладному лбу, и я чувствовала учащенное от быстрой ходьбы дыхание на своих волосах. Он по-прежнему обнимал меня за плечи, а мои руки аж чесались — так хотелось обхватить его за спину и прижаться всем телом.

— Ты так приятно пахнешь, — прошептал Герман мне на ухо, заправляя непослушную прядь волос.

— Чем? — машинально спросила я, чувствуя, как по коже побежали мурашки.

— Цветами и влагой…

— Это поле так пахнет, — я немного закинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Все-таки он был значительно выше гигантской меня.

Попав в плен его светлых глаз, я уже не смогла вырваться оттуда. Они повлажнели и казались почти прозрачными, а взгляд их был таким согревающим и ласковым, что я мгновенно почувствовала тепло где-то внизу живота.

Герман переместил руку с моего плеча на шею, дотрагиваясь пальцами до основания волос и легко поглаживая кожу. Я замерла вся во власти ласки. Это было так откровенно и так желанно, что я даже дышать стала через раз. Его губы были так близко, что я видела каждую мелкую морщинку вокруг них и светлую щетину над ними.

Он наклонился и неуверенно прикоснулся к моими губам, словно проверяя реакцию. А реакция была поразительной. Я не могла поверить, что он целует меня. Сердце заколотилось, как ненормальное, рискуя просто выпрыгнуть из груди, лицо запылало, что я аж почувствовала жар, начавший валить от него.

Видно, проверка прошла успешно, так как губы Германа прижались к моим намного крепче, настаивая на ответном поцелуе. Уговаривать меня не пришлось, я и сообразить не успела, как уже во всю отвечала ему на поцелуй. Я утонула в эмоциях. Они были намного ярче, чем во сне, когда он целовал меня. Наяву все оказалось намного приятнее. Он прижал меня к себе, а я мечтала раствориться в нем, превратиться в единое целое.

Когда поцелуй закончился, Герман еще какое-то время прижимал меня к себе, явно не желая отпускать. Я с удивлением обнаружила, что обнимаю его за спину, склонив голову на плечо и закрыв глаза. Мне тоже совершенно не хотелось что-то менять, куда-то идти… Я бы стояла так вечность.

Герман слегка отодвинулся, и я была вынуждена выпустить его из плена своих рук. Он с улыбкой смотрел на меня, и вся моя стеснительность куда-то испарилась. Сейчас поцелуй мне казался таким естественным, словно его не могло не быть. И я чувствовала, что Герман думает так же.

— Идем дальше? — спросил он таким тоном, что подтекст «или будем целоваться еще?» прочитался сам собой.