В ад с чистой совестью

У моих героев все складывалось хорошо. Те непродолжительные ссоры, что я навязала им, как автор, заканчивались бурными примирениями. С моей жизнью все обстояло сложнее. Думала ли я, когда ехала сюда, что встречу любовь всей своей жизни? Что он окажется таким непростым человеком? Что отношения у нас завяжутся специфические? Да и есть ли у нас отношения?

Одни вопросы, на которые нет ответов. Мое самолюбие подпитывала мысль, что Герман любит, а рассудок все время подсовывал вопрос, что есть ли толк от такой любви?

В любом случае, как бы не сложились наши отношения с Германом, я планировала остаться здесь до завершения работы над романом. Даже самой себе боялась признаться, что мечтаю связать с ним дальнейшую жизнь, что быть рядом и не иметь возможности видеть его, дотрагиваться, будет равносильно пытке. Чем больше я думала об этом, тем больше склонялась к мысли, что время рассудит. Если в итоге Герман, по одному ему известным причинам, решит отказаться от меня, а я не смогу этого выносить, то просто уеду. Владимир к тому времени перестанет удерживать меня, а больше никто не сможет помешать поступить по-своему.

Несмотря на грустные мысли, поработала я на славу и с удовлетворением перелистывала плоды своего труда.

Вечером, как и обещал появился Владимир. Выглядел он так, словно собрался в длительное путешествие, и возле дверей его ожидает собранный в дорогу чемодан. Я судила не по одежде. Тут, как раз, все было, как обычно — заляпанные грязью сапоги, длинный неопределенного темного цвета плащ… Даже волосы и те были привычно растрепаны. Изменилось что-то внутри него, что наложило отпечаток на лицо. Из взгляда исчезла неуверенность, появилась какая-то серьезная сосредоточенность.

Он сел в свое любимое кресло, а я загрустила. Только сейчас подумала, что мне будет не хватать его. То, что раньше было навязанной необходимостью, превратилось в привычное времяпровождение. Мне будет не хватать бесед с ним, даже по обмену колкостями я буду скучать.

— Как прошел день? — поинтересовался он, и я поняла, что ему нужно время, чтобы приступить непосредственно к рассказу.

— Плодотворно, — ответила я. — Растопим камин?

— Как хочешь…

— Хочу.

Я действительно хотела посидеть возле пылающего камина, посмотреть на пляшущие языки пламени и послушать историю его жизни. За то время, что провела в этом доме, я успела поднатореть, и розжиг огня в камине не доставлял уже былых трудностей.

Когда горящие поленья начали уютно потрескивать, объятые веселым пламенем, я забралась с ногами в кресло, укуталась пледом и приготовилась слушать.

— То, что я расскажу, будет мало похоже на сказку на ночь, — грустно улыбнулся Владимир. Наверное, сделал неправильные выводы из моей заинтересованной внешности. Я и не ожидала услышать приятную сказочку со счастливым концом. Просто, хотелось уже узнать правду и расставить все точки над «и».

Владимир медлил, глядя на огонь. Как же ему должно быть тяжело сейчас.

— Я вспомнил все, — наконец заговорил он. — Только сейчас я понимаю, какую никчемную земную жизнь прожил, сколько подлости совершил, — он быстро взглянул на меня и продолжил: — Не подумай, что я прошу сострадания, это не так. Просто хочу, чтобы ты попыталась понять, что если бы мне позволили еще раз прожить жизнь, я бы воспользовался этим шансом и никогда не натворил бы такого…

Мы жили вдвоем с матерью на деньги, которые нам достались от ее отца. Жили довольно состоятельно… Я мог позволить себе учебу в престижном Институте инженеров в Петербурге, хотя в школе не проявлял особых талантов. Единственно, к чему испытывал страсть, — это горы. Четыре года вдали от них были для меня настоящей пыткой, — Владимир усмехнулся, и получилось это у него не очень весело. — Мамаша меня не видела, когда приезжал на каникулы. Все время пропадал в горах. Так мы и познакомились с Михаилом.

— Тем самым другом? — уточнила я, сообразив, что он ни разу не называл друга по имени.

— Да, тем самым. Он страдал тем же заболеванием. Только, в отличие от меня не мог позволить себе учебу в престижном институте. У него была большая семья, семеро по лавкам. Одним словом, бедствовали они, а Михаил перебивался случайными заработками. В то время он был еще хорошим малым…

Я поняла, что имел в виду Владимир, что характер друга сильно изменился, после того, как они нашли клад.