В аду цветы расти не должны (СИ)

Она чувствует, как воздуха становится все меньше и меньше, легкие горят.

А когда он, наконец, отпускает, ловит ртом глоточки кислорода.

— Кто такой Шону, Ынбель?! Кто он, блять?!

— Я… Я не знаю.

Юнги хмыкает, запуская руки в волосы, расхаживает перед сидящей на полу девушкой.

— Не знаешь… Не ври зря. Зато я знаю, все знаю. Что он брат Чонгука, что вы виделись, что ты знала все. И промолчала. Ты, он, вы оба молчали в то время, как он уничтожал мой клан, а я не спал днями и ночами, пытаясь нарыть хоть что-то. Почему?! Почему, Ынбель?!

Его громкие крики заставляют ее вздрагивать от каждого слова. Ком в горле, кажется, не от нехватки воздуха более, скорее от обиды.

— Я не знала…

— Где Чонгук?! Где он?

Бель качает головой, судорожно потирая следы его пальцев на шее.

Юнги садится перед ней на корточки, изучая ее лицо, будто видит впервые. Не скрывает злости, разочарования, обиды. Тихий шёпот его звучит разбито:

— Почему? Почему именно вы предали меня?

***

Тонкие пальцы проходятся по ноющей, больной коже. Отметины, сменившие свой цвет, кажутся не такими уж страшными. Только в груди болит сильнее, внутри все хуже.

Тёплые слёзы текут по щекам, застывают в уголках подрагивающих от рыданий губ, а потом бегут к подбородку. Зеркало не скрывает, оно демонстрирует «во всей красе» исхудавшее за пару недель тело. Выпирающий позвоночник, рёбра с натянутой на них тонкой кожей, впалые щеки и глаза, в которых вся скопившаяся за жизнь печаль. Сердце не тронуто более живостью. Не радует любимая осень за окном, тронувшая зелёные листья деревьев, отчего те порыжели. Порой дожди врываются в открытые, распахнутые окна, но даже от этого запах не выветривается. Запах ненавистной туберозы, розмарина и кардамона, смешанный с запахом крови и пороха, алкоголя и осеннего ветра, что он приносит каждый раз на одежде. Таким он остаётся в памяти, в комнате, на теле.

С усилием натягивает халат. Выходит из ванной. Все движения медленные. Она ждёт. Ждёт своей очередной маленькой смерти. Садится в кресло. Туда, где он сидел в первую ночь.

Гроза за окном. Удары молнии отзываются эхом в «пустой» груди. Руки дрожат. А тошнота подступает к горлу, когда до ушей доходят тихие шаги, звуки капель дождя, падающих с мокрой одежды. Он снова заполняет собой ее пространство, вытесняя малейшее ощущение защищенности.

Садится на корточки перед ней, едва касаясь скрытых тканью колен. Поднимает взгляд, натыкается на ее глаза. Резко выдыхает, будто воздух из лёгких выбили одним ударом.

— Мэй…

Его приглушённый шёпот теряется где-то в голове. Она не слышит. Всякий раз, когда Хосок рядом, она будто в трансе, так легче не чувствовать его, так легче переносить мучения.

— Мэй, скажи что-нибудь. Прошу.

Он снова просит. Каждый раз. И каждый раз она молчит, одаривая его пустым взглядом. Каждый раз один и тот же сценарий: он просит дать ему чувства; потом, не получив желаемое, крушит все вокруг; умоляет ее простить его, говоря о своих грехах и чувствах; долго сидит у ее ног, словно собака, которую хотят разлучить с хозяином; пьёт; позволяет белой дорожке управлять сознанием и телом; бьет ее до собственного изнеможения; насилует снова и снова; насытившись, засыпает почти ровно на три часа (Мэй не раз засекала время, считая минуты); поцеловав в лоб, уходит, вновь оставляя за собой хаос.

Так проходил практически каждый ее день. Она перестала пытаться оттереть с себя его запах, прикосновения. Он всегда говорил, что она принадлежит ему, и Мэй смирилась.

Разве куклы имеют собственное мнение? Их одевают, как хотят, играются ими, ломая конечности.

Похоже, чем любимее кукла, тем она больше страдает.

========== Глава 20 ==========

Комментарий к Глава 20

Всем привет🖤

Автор приболела, поэтому глава получилась слегка короче, чем обычно. Но, надеюсь, от этого она не менее интересна.

Приятного прочтения✨

***

Девушка пролистывает страницы книги. Буквы на последнем клочке бумаги расплываются, превращаясь в волны боли и сопереживания. Финал, который ранил ее слишком сильно, стал причиной ее тихих, беспомощных слез. Но, может, причина вовсе не книга, не несчастливый финал?

Каждый день в неделях проходит одинаково. Одинаково тоскливо и грустно. В полном одиночестве. Не радуют любимые вещи. Казалось бы, один человек и нужен, но рядом его нет.

Юнги спит, где угодно, но не в одной комнате с женой. Он не завтракает, не видится с ней, избегает, храня в сердце обиду.

Чонгук так и не появился. Шону исчез вместе с ним. Никто не знает, где они. И этот факт стал решающим для Юнги. Это может значить только одно: Гук предал, сбежал, трусливо поджав хвост. И Юнги бы понял, если бы тот открыто выбрал родного брата, бросил клан, отказался от их братства. Но сейчас он разочарован. В себе. Разочарован в воспитании, которое он ему дал. Он всегда учил его быть мужчиной, теперь же Чонгук стал тем, кто ранил его сильнее всех.