В аду цветы расти не должны (СИ)

Женский смех заполняет комнату. Глубокое декольте демонстрирует грудь, что подрагивает от каждого смешка. Белые зубы женщины блестят от света ночника на столе. Ее взгляд, равнодушный, скользит по мальчишке, что подрагивает от беззвучных слез. Подросток чувствует бессилие и отчаяние. Этот тандем перманентных эмоций окутал, словно ветки плюща, ползущего по нему от ног, рук к сердцу, к мозгу.

— Мама…

— Молчать! Запомни, в этом месте ты товар, а я хозяйка товара. Тебя проводят в комнату. Госпожа Мун ждёт тебя.

— Но я не хочу, мама, — тихие слёзы активнее текут по худощавому лицу, бегут вниз по заострённому подбородку, капают на пол, быстро растворяясь в ворсе ковра.

Обитые в винного цвета бархат стены заведения давят. Эта клетка, в которой мальчик родился, вырос, стала казаться ему нерушимой частью жизни.

Его мнение ничто. Оно всегда было лишь чем-то запретным, тем, что нельзя произносить вслух.

А что может сделать ребёнок, который запуган, одинок и не имеет будущего?

Насилие, физическое, моральное, которое он терпит не один раз за день, наталкивает лишь на одну мысль — бежать. И этот план побега, слишком рискованный и провальный, станет «светом», что поселит «тьму» в его сердце.

— Хватит, Хосок! Убирайся! И делай свою работу надлежащим образом, — приказывает она, отворачиваясь от него, словно от него исходит смрад, морщится, чувствуя огромную нелюбовь к сыну.

И Хосок уходит. Снова позволяет матери управлять им.

Снова принимает таблетку виагры, запивая стаканом холодной воды. Противное чувство охватывает его, как только он входит в комнату этажом выше.

Госпожа Мун, женщина преклонного возраста, явно рада видеть полюбившегося мальчишку. Неважно, что ее осудят общество, муж, дети, но она привязалась к этой извращённой зависимости. Бордель — убежище, куда она сбегает от всех, наслаждается вдоволь, за любые деньги, крепким, но таким молодым телом мальчика. Она точно не знает, сколько ему лет: 15 или 16? Разве это так важно, если он доставляет удовольствия больше, чем супруг за 25 лет совместной жизни.

Хосок выполняет свою работу надлежащим образом. Госпожа Мун как всегда щедро благодарит его. Пачка купюр падает к его ногам.

Одевшись, он плетётся к двери. Схватив холодную железную ручку, замирает. Внезапная, но такая сумасшедшая мысль озаряет его.

Неуверенно проверяет карман джинс, сглатывает, удостоверившись в том, что положенная туда утром вещь, на месте. А затем, развернувшись, почти бежит к улыбающейся, ничего не подозревающей женщине.

Кровь, брызнувшая в лицо от десяти ножевых, смешалась с горькими солеными слезами.

Это последний раз, когда Чон Хосок позволяет себе плакать? Последний.

========== Глава 21 ==========

Комментарий к Глава 21

Привет моим читателям🖤

Спасибо за пожелания под прошлой частью. Мне безумно приятно🥺

Написала для вас такую морально тяжёлую главу, но без этого никак)

И, чтобы вы прочувствовали всю атмосферу, начиная от погоды, заканчивая настроением персонажей, обязательно включите песню Cold — Aqualung & Lucy Schwartz. Приятного прочтения🌙

P.S.: как всегда жду ваших оценок и отзывов💔

***

Чонгук осматривается.

Маска на лице скрывает губы, нос, скулы. Большие глаза внимательно сканируют каждую деталь, каждого человека, попадающего под обзор. Юнги значительно усилил охрану. И, кажется, он сам находится сейчас дома.

Несколько дней Чонгук собирался духом, чтобы прийти, чтобы высказаться, рассказать о своём желании вернуться, просить шанса выслушать.

А теперь он несколько часов выжидает, сидя среди веток и корней деревьев, растущих вокруг особняка в небольшой чаще. Еловые ветки успели расцарапать ладони. Ботинки в грязи, в чёрной глине. Почва сырая и холодная. Кожаная куртка не греет, а градус с каждой минутой снижается быстрее и быстрее. Пальцы немеют, челюсти ударяются друг о друга.

Он сам не знает, чего ждёт. Боится? Ведёт себя, как трус.

Он готовится, наконец, разоблачить себя. Но подъехавшая к особняку машина заставляет его присесть на корточки и замереть.

Чонгук узнаёт мужчину, в ярости выскочившего из авто. Передвигается медленно. Все же пули явно сделали своё дело: Шону хромает на обе ноги.

Вскоре Чонгук слышит звуки выстрелов. Пули, запущенные в воздух, разгоняют ворон, сидящих на голых ветках отцветшего миндаля в саду.

Прикрывает глаза, стягивает маску. Что ему делать? Шону явно пришёл за ним. А Юнги и понятия не имеет о том, что Гук где-то рядом. Нельзя допустить, чтобы Юнги или клан пострадали.

Глаза открываются. В них нет сомнений. Раскрывает дорожную сумку, с трудом управившись замерзшими руками с железной молнией. Все это время она лежала у ног, ожидая своего часа. Взгляд цепляется за винтовку, но пальцы обхватывают рукоять пистолета. Это подарок Юнги на 18-летие. Значимо.

Чонгук почти бежит к особняку. Голоса мужчин становятся все громче и яснее. Приказывает открыть ворота. И его впускают.

Во дворе он видит своих «братьев».