В аду цветы расти не должны (СИ)

Она умоляет его спасти, выдернуть из этого сна. Сквозь шум в ушах она все же слышит его шаги, а потом и твёрдое «Ынбель!», раздающееся эхом по спальне. Она закрывает глаза, а потом вновь раскрывает. Собравшись с силами, пытается сделать шаги в его сторону.

Когда дверь распахивается, открывая вид над помятого, не спавшего всю ночь мужа, Бель тянется к нему. Но чувство того, что пол под ногами растворяется, такое ясное и четкое, что мозг Бель в страхе решает отключиться. Она падает в бессознательном состоянии в крепкие руки мужа, что успевают подхватить в воздухе.

Шаги. Влево. Вправо. И по кругу.

Юнги взволнован как никогда. Чонгук, сидящий на стуле в коридоре больницы боится не меньше. Он никогда в жизни не гнал машину так быстро. Никогда не видел ступор старшего. Никогда не боялся так за чужую жизнь.

— Господин Мин, — врач в белом длинном халате спустя полчаса все же выходит из палаты, — Поздравляю Вас! Вы станете папой. С Госпожой Мин все в порядке, но я всё-таки выписал витамины. Ей необходимо соблюдать режим сна и еды, меньше испытывать стресса и напряжения. Ещё раз поздравляю!

Улыбнувшись, он уходит в сопровождении медсестры, что-то на ходу записывая в блокнот.

Юнги, ошарашенный и шокированный, смотрит на младшего, который так и замер на своём месте.

— Я стану папой?

— А я дядей. Охуеть.

— Гук! — недовольно рычит Мин, но улыбка вскоре озаряет лицо.

— Этот ребёнок станет началом чего-то нового, прекрасного. Поздравляю, хён.

Чонгук встаёт. Подойдя вплотную к Юнги, обнимает его крепко, громко хлопая по спине.

Юнги чувствует, что грудной клетки не хватает для объема воздуха, который ему сейчас необходим. Он обнимает Чонгука в ответ, пряча в воротнике его свитера свою слезу счастья.

Он большими шагами направляется к жене. Ее волосы слегка взъерошены, взгляд испуганный, а поза с руками на животе неуверенная. Она, кажется, не заметила, как он вошёл, потому что взгляд подняла лишь, когда его длинные пальцы накрыли ее.

— Ынбель…

Он садится рядом, на кровать, притянув в свои объятия, вдыхает усилившийся запах лилий.

— Прости, я не знала, — раздаётся ее тихий шёпот.

— Невероятная женщина, — смеётся он грудным голосом, — Не нужно извиняться. Сегодня я счастлив, хочу всегда делить это счастье с тобой. В тебе моя жизнь. Теперь уже в обоих смыслах этого слова. Прошу тебя, Колючка, береги эту жизнь.

Он слегка целует ее в висок, гладит одной рукой венку на шее, другой все ещё впалый живот. Бель, расслабившись от тёплых манипуляций, засыпает на его груди.

— Жизнь моя, — только и слышен тихий шёпот Юнги.

***

Чонгук, лбом прислонившийся к деревянной двери палаты, грустно улыбнулся.

========== Глава 25 ==========

Комментарий к Глава 25

Привет🍀

Как думаете, есть ли у героев шанс на счастливую жизнь? Или..? Поделитесь мыслями🖤

Не знаю, плохо это или хорошо, но я всегда конец прописываю заранее. Он уже давно готов) немного дразню

Приятного прочтения✨

***

— Юнги, выпусти меня! Юнги! — мужской крик разносится по всему этажу, но никто не спешит освободить «пленника».

— Господин уехал в больницу, — слышен тихий голос Мисук за дверью.

— Что случилось?

— Бель стало вдруг плохо, но вроде бы все обошлось.

— Цветочница, ясно. Принеси мне выпивку.

— Не могу. Господин запретил.

— Принеси же мне ее!

— Простите, но нет. Я вынуждена удалиться.

Мисук быстро уходит, игнорируя грохот и шум за дверью. Хосок словно дикий зверь: разрушает все, к чему прикасается. Он будто создан для этого. Ведь его самого разрушали тысячи раз.

Любимый может любить, сломленный — ломать.

Он снова и снова вспоминает слова Дракона: «Она была женщиной Ким Сокджина». Как Хосоку поверить, если она всегда была ЕГО женщиной, как поверить в то, что кто-то мог обладать ею до него.

Что делать? Впервые он не знает, как себя вести.

Садится на холодный пол. Запустив руки в волосы, сжимает череп большими ладонями.

«Отпусти ее, Хосок», — кричат одновременно и сердце, и разум. Но душа… Душа рвётся к ней до самой последней капли.

До самой ночи он сидит в тишине. Но вскоре слышит громкие шаги за спиной. Его темперамент утих, злость ушла, уступив место холодной рассудительности.

— Хосок, нам нужно поговорить.

— Что с Цветочницей? — бросает он через плечо, не меняя позы.

Юнги садится рядом, похлопав того по плечу, слегка улыбается.

— Я стану отцом. Это невероятное чувство. Надеюсь, однажды, и ты будешь счастлив так же.

— Поздравляю, — кивает Чон. Юнги кивает в ответ, принимая таким образом поздравления.

— Через 3 месяца мы проведём «церемонию имени», объявив всем о новом наследнике клана. И я хочу, чтобы вся моя семья была рядом, — пронизывает взглядом.

— Я искренне рад за тебя, Господин, — улыбается Хосок.

— Сколько раз говорить… Не называй меня так, — хмурится Юнги.

— Ты ведь знаешь, что я шучу.

Они замолкают, но тишина все же прерывается вскоре:

— Мы все через многое прошли: ты, Гук, Бель, я. Сейчас мне хочется покоя и счастья для всех вас. Прошу тебя, Хосок…

— Я не буду трогать ее и видеться тоже. Обещаю, — прерывает он его такую очевидную просьбу.