В бессердечном лесу

Бедвин будит меня ласковым прикосновением к плечу.

– Уже светает, – тихо говорит она. – Женщина возвращается.

Я проглатываю поток ругательств. Даже не представляю, что Талиесин со мной сделает, если узнает, где я провел ночь.

– Быстро спускайся, – говорит Бедвин. – Спрячься за одной из берез и жди, пока она пройдет мимо. Затем беги по служебной лестнице и выходи через двор кухни. Ты должен вернуться в казарму до рассвета.

Я киваю, плана получше все равно нет.

– Спасибо, – снова говорю я.

Она одаряет меня улыбкой.

Удивительно, но мне удается вернуться в казарму незамеченным. На сон нет времени. Горн звучит как раз в тот момент, когда я забираюсь на койку, и я делаю вид, что, наоборот, спускаюсь. Затем одеваюсь с другими солдатами и плетусь на полигон.

* * *

Проходят дни. Недели. Спина заживает, тело постепенно крепнет, и скоро я с легкостью пробегаю десять миль под палящим солнцем, часами тренируюсь драться на мечах, снова и снова заряжаю мушкет и стреляю и почти всегда попадаю в цель.

Я узнаю имена своих соседей и даже нахожу общий язык с парой из них. Бейнс переехал с семьей из Сайта, когда был совсем маленьким. У него куча старших братьев, и он намерен отличиться в армии, чтобы родители наконец обратили на него внимание. У него темная кожа, он здоровый, как медведь, и до нелепого сильный, так как всю жизнь трудился на родительской ферме. Уверен, он-то никогда не падал в обморок.

Рэйнальт, в свою очередь, родом из северного Тариана и пытается сбежать от родителей. Он полная противоположность Бейнса: высокий, худой и такой бледный, что у него наверняка есть гвайдские корни. Когда он постареет, то ничуть не изменится – его волосы и так белые. Несмотря на то что Рэйнальт пришел в армию учиться на полевого врача, он должен пройти такую же военную подготовку, как и все мы. На самом деле ему не обязательно становиться солдатом или доктором – он наследник прибыльного постоялого двора, но не захотел продолжать семейное дело и записался в армию. Из-за этого мы с Бейнсом постоянно подшучиваем над ним, особенно за трапезами.

– Готов поспорить, что на завтрак, обед и ужин и у тебя всегда были жареная свинина и бара брит. И ты променял их на это! – возмущается Бейнс. Под «этим» он подразумевает извечную похлебку, к которой лучше не присматриваться, когда ешь.

– И вся моя жизнь была расписана за меня, – ворчит Рэйнальт.

– К тому же, если мы отправимся на войну, ты можешь умереть! – радостно добавляет Бейнс. – В постоялом дворе наверняка не так весело.

– Эй, его мог убить один из постояльцев! – возражаю я. – Тут определенно безопаснее.

Рэйнальт бьет Бейнса по руке, брызгает мне в лицо похлебкой, и вот мы снова друзья.

Я умалчиваю о том, откуда приехал и что здесь делаю, но им явно кто-то рассказал – возможно, капитан Талиесин, – потому что одним вечером, когда мы сидим в столовой, насмешки сыплются уже на мою голову.

– Значит, ты сбежал от леса? – интересуется Бейнс. – Испугался ведьмы и ее дочерей? Они ведь выдумка!

Он нанизывает сомнительный кусок мяса на нож и съедает его с кончика, медленно пережевывая.

– Испугался сказочного чудища, – добавляет Рэйнальт, играя светлыми бровями. – Поэтому ты здесь, Меррик? Чтобы научиться драться, а затем вернуться и убить ее?

Я срываюсь с места и молча ухожу из шатра. Направляюсь к полигону и забираюсь на забор. Солнце уже село, на небе тускнеют последние алые лучи.

Они бегут за мной следом.

Бейнс тычет меня в руку.

– Мы просто шутили.

– Остынь, ладно? – Рэйнальт толкает меня с забора в грязь.

Я накидываюсь на него и бью кулаком в челюсть.

Сыпля ругательствами, он вытирает кровь с подбородка.

– Черт возьми, Меррик, да что с тобой такое?!

Бейнс просто пялится на меня, изумленный моей вспышкой гнева.

Я сжимаю и разжимаю пальцы. Не стоило этого делать – драки в армии запрещены, и если Бейнс или Рэйнальт пожалуются на меня, в лучшем случае я отправлюсь работать в конюшню, а в худшем – проведу еще одну ночь в медицинской палатке со свежими ранами от плети.

– Лес забрал мою маму, – говорю я. – Я видел, как древесная сирена сорвала целый поезд с рельсов и убила всех пассажиров. Не рассказывайте мне, что они выдумка.

Рэйнальт осторожно касается пальцами челюсти.

– Ты никогда не говорил нам об этом.

Я пожимаю плечами.

В глазах Бейнса читается уважение, которого не было раньше.

– Какой она была? Древесная сирена?

Я моргаю и вижу, как Серена смеется на холме, танцует со мной под фонограф.

– Она монстр. Это все, что я помню.

Они не спрашивают подробностей.

* * *

Утром, когда мы втроем приходим на полигон, что-то между нами меняется. У Рэйнальта огромный фиолетовый синяк на челюсти, но меня никто не спешит наказывать. Парни явно меня не сдали.

– Неуклюжий идиот, – говорит Бейнс, хлопая Рэйнальта по спине своей медвежьей лапой. – Ударился лицом о койку посреди ночи.

Рэйнальт подмигивает, и я не могу сдержать улыбки. Похоже, удар в челюсть только укрепил нашу дружбу.