В бессердечном лесу

Я присоединяюсь к нему у раковины и погружаю руки в горячую мыльную воду. Несколько минут мы дружно работаем бок о бок: он моет, я вытираю и аккуратно ставлю посуду сушиться на полке.

– Почему ты здесь? – выпаливаю я через какое-то время.

Оуэн поворачивается ко мне.

– Моего отца арестовали за измену. Его и мою сестру привезли сюда. Я пытаюсь придумать, как их освободить.

Меня охватывает тревога. Боюсь, я знаю, зачем Пожирателю Душ его сестра.

Мне хочется все ему рассказать, признаться, кто я и что тут делаю. Хочется, чтобы он взглянул мне в глаза, увидел меня настоящую и не почувствовал отвращения. Хочется, чтобы он снова станцевал со мной, как на нашем холме в лесу.

Но я не могу рассказать. Никогда. Потому что при нашей последней встрече его мать вырвала собственное сердце и умерла на земле, как животное. Из-за моей матери.

Из-за меня.

«Я никогда тебя не прощу за то, что ты сделала с моей мамой. Если еще раз попадешься мне на глаза, я тебя убью».

Вместо этого я обещаю поискать его сестру, как только представится возможность. Когда взойдет луна, Оуэн будет ждать меня во дворе кухни, и если у меня появятся новости, я встречусь с ним там.

Он смотрит мне в глаза, улыбается, благодарит меня.

Но только потому, что не знает, кто я.

* * *

Временами я чувствую силу, скрывающуюся прямо под кожей. В такие моменты я могу коснуться нитей былой жизни, вспомнить искру и притяжение человеческой души. Могу снова почувствовать душу Оуэна. Для этого нужно сосредоточиться, полностью замереть и тянуться так, как никогда не приходилось, когда я была маминым монстром. Но я чувствую ее. Не знаю, значит ли это, что моя человеческая кожа уже истрепалась по краям, или же я просто привыкла к новому обличью.

В чем бы ни крылась причина, это поможет найти Авелу. Выскользнув из кухни с подносом еды для больной жены какого-то придворного, я останавливаюсь в укромном коридоре, вжимаюсь плечами в стену и тянусь к сестре Оуэна. Поначалу ничего не происходит, но я тянусь дальше, глубже. И… вот он – проблеск ее души. Она где-то здесь. Оуэн был прав.

Меня охватывает дурное предчувствие. Я крепче сжимаю поднос и поднимаюсь по служебной лестнице на этаж выше. Душа Авелы по-прежнему слабая. Поднимаюсь еще выше. Нити становятся ярче и сильнее.

Я добираюсь до верхнего этажа дворца. Окно в конце коридора выходит на западные равнины далеко-далеко внизу. В отличие от других этажей здесь нет деревьев, стены раскрашены птицами и пестрыми цветами. Из высоких глиняных горшков свисают фиалки. Здесь всего одна дверь, и за ней громко пульсирует душа Авелы.

По-прежнему держа поднос с ужином, я подхожу к двери и стучу. Открывает бледная пожилая женщина с седыми волосами. За ней темноволосая девочка играет на ковре с игрушками, ее душа ярко пылает.

Женщина заслоняет собой Авелу.

– Я не посылала за едой, – говорит она суровым голосом. – И обычно ее приносит другая служанка. Что ты тут делаешь?

– Простите, наверное, я ошиблась лестницей. – я опускаю голову.

Она хмурится и захлопывает дверь у меня перед носом.

Я отношу ужин жене придворного, которая кричит на меня, потому что еда уже успела остыть. Затем возвращаюсь на кухню, ожидая, что Оуэн еще моет посуду, но его там нет, а у раковины стоит служанка.

Остаток дня проходит невыносимо медленно. Хелед снова дает мне ответственные задания, так как сегодня я не натворила ничего ужасного, а больше их выполнять некому. Я драю полы, разношу еду, полирую серебро пастой, которая так воняет, что запах не отмывается даже с четвертого раза.

Наконец мне дают поужинать, и после я выхожу во двор, чтобы выбросить картофельную кожуру в корыто с помоями, которое утром отнесут свиньям. Там я и обнаруживаю Оуэна, прислоняющегося к стене. При виде него я вскрикиваю и роняю ведро.

Он смеется и наклоняется, чтобы помочь мне собрать кожуру.

– Прости, я не хотел тебя напугать.

Мое лицо вспыхивает.

– Еще даже луна не взошла.

Солнце висит низко над горизонтом, последние оранжевые лучи косо падают на двор. Оуэн пожимает плечами.

– Если бы я заполз обратно в койку, то уснул бы и вообще не пришел. Ты нашла ее?

Я кидаю остатки очисток в корыто.

– Откуда ты знаешь, что у меня была возможность поискать?

– Почувствовал.

Закат окрашивает его оранжевым сиянием. Он так прекрасен, что у меня все сжимается внутри.

– Она заперта в комнате на верхнем этаже. За ней приглядывает какая-то женщина.

– Можешь отвести меня к ней?

– Да, но женщине это не понравится. Она нас не впустит. Скорее всего, она позовет стражу и… – мой взгляд перемещается на его плечи. На нем новая рубашка, и кровь больше не сочится.

Оуэн отмахивается, словно от мухи.

– Что-нибудь придумаем. Ну что, пойдем прямо сейчас?

– Сейчас?

– Другого шанса может и не быть.

Он прав. Женщина могла что-то заподозрить; если она расскажет Пожирателю о моем визите, он переместит Авелу в другую комнату… или того хуже. В моей груди остро пульсирует страх.

– Пойдем.

Я веду его через кухню по служебной лестнице на первый этаж. Мы прячемся за стеной, чтобы избежать встречи со служанкой, и взбегаем по ступенькам.