В бой идут «ночные ведьмы»

«В первые месяцы войны, – рассказывает нам Ирина, – когда мы сражались на Кавказе, недалеко от Терека, Анна Еленина, оперативный работник штаба, с которой мы вместе прокладывали маршруты полетов, призналась мне: "Когда закончится война, когда настанет этот счастливый день, я буду скучать по нашему полку, по девушкам, по сделанной вместе работе, по песням, по дружбе…" Меня тогда поразили ее слова. Слова были правильные, но странно было слышать их от Ани, крупной и сильной девушки, которую издалека можно было принять за мужчину – она была неутомимой в работе и напрочь лишена сентиментальности. Аня была права: уже в первые дни войны в женском полку между бойцами сложились дружеские отношения, крепчавшие с каждым днем. Когда война закончилась, девушки вернулись к своей обычной жизни, к своим семьям, их разбросало по огромной стране, и большинство из них, может быть, никогда больше не встретятся – и это нам не нравилось. Но, как вам уже известно, я люблю решать проблемы, и мне пришла в голову идея, которую я тут же высказала Ане. Когда наступит мир, "ведьмы" будут встречаться в определенный день, один раз в год – весной, когда расцветает земля. Просто чтобы побыть вместе, как когда-то в нашем полку. Будем встречаться второго мая. Ане идея понравилась».

Когда они впервые встретились в этом сквере после победы, они еще были молоды. Некоторые снова отрастили косы, другие так и остались с короткими стрижками. Все были в военной форме и с наградами. Потом в сквере у Большого театра встречались женщины уже более зрелого возраста, получившие профессии, родившие детей. В последнее время тут собирались пожилые женщины с глазами, блестящими от переполняющих их чувств: они снова увиделись и вместе могут вспомнить прошлое. Невозможно было не прийти на встречу, предложенную Ириной и одобренную всеми в тот день, когда был расформирован их полк.

Каждый год их становилось все меньше: «ведьмы» тоже стареют и умирают. Остальные вспоминают ушедших с любовью. В цветущем скверике звучат стихи и зачитываются письма тех, кому не суждено было на этот раз прийти, вспоминают ушедших, поют грустные военные песни и веселые песни молодости. И конечно, они вместе отправляются на праздничный обед и поднимают тосты за прошлое и настоящее.

«Ирина, вы пойдете в этом году на встречу в сквере у Большого?» Задав этот вопрос, я прикусила язык: вопрос не имеет никакого смысла. Я знаю, что Ирина – последняя «ночная ведьма», оставшаяся в живых. К тому же я прекрасно вижу, что она не в состоянии без сопровождения выйти из своей квартиры. К счастью, Ирина не обиделась и спокойно отвечает: «В этом году не будет никакой встречи. Моих подруг больше нет, я осталась одна».

Ирина умерла в сентябре. Я узнала об этом из газеты Guardian и очень огорчилась. В последние месяцы эта старая женщина прочно вошла в мою жизнь.

Я вспоминаю мое посещение Москвы и долгие зимние вечера, проведенные вместе с ней; даже в Риме я оставалась с ощущением ее постоянного присутствия, читая написанные ею книги и статьи, вновь прослушивая записи наших разговоров в квартире на Ленинских горах и рассматривая фотографии. Элеонора без устали переводила мне документы, письма, дневники и снова переживала со мной встречи, наши разговоры с Ириной. Мы много раз вновь испытывали удивление, которое вызывала в нас своими рассказами последняя «ночная ведьма», ее жизнелюбие, ее юмор. День за днем мы восстанавливали ее жизнь и жизнь ее подруг.

Смерть Ирины огорчила меня, но финал был ожидаемым – так сказать, в порядке вещей: 22 декабря 2016 года ей бы исполнилось девяносто семь лет. И все же я не ожидала узнать об этом всего месяц спустя после окончания работы над книгой, да еще из английской газеты.

Некрологи Guardian никогда не бывают формальными, а иной раз оказываются познавательными: там рассказывают о жизни людей, которые, даже если они неизвестны в Великобритании и о них не пишут масс-медиа, прожили жизнь, достойную светлого воспоминания. Несомненно, что для английского ежедневника жизнь Ирины Ракобольской была именно такой: неизвестной за пределами ее страны и вместе с тем необыкновенной. Некролог написал Роджер Марквик, историк, выпустивший книгу «Soviet Women on the Frontline in the Second World War»[15], которую Ирина высоко ценила и часто нам цитировала.

В Москве, как мы узнаем из телефонных звонков друзьям, крупные газеты не отреагировали громкими статьями на смерть «ведьмы», гражданская панихида состоялась в университете, информация об этом была опубликована на сайте МГУ.