В бой идут «ночные ведьмы»

Ирина рассказывает маме, что, гуляя по улицам Москвы (она часто бродила по ним без всякой цели), она решила спуститься в метро и вышла на станции «Динамо». Ей кажется, что она находилась в вынужденном отпуске, а теперь наконец восстановила силы и даже утвердилась в мысли, что могла бы вернуться в Академию Жуковского, чтобы попросить оставить ее в авиации, позволить снова летать. Война закончилась, но защищать страну надо – врагов, помимо тех, с которыми они сражались, по-прежнему много. Ирина знает, что во время войны приобрела бесценный опыт, и теперь готова снова работать. Как в тот раз, четыре года назад, она прошла от метро до великолепного здания Академии. С ней разговаривали сердечно и уважительно: героизм «ночных ведьм» был хорошо известен, и все же, – рассказывает с негодованием Ирина матери, – ей ответили вежливым, но решительным отказом. Все знают и ценят то, что она сделала для Родины, но, к счастью, сейчас не требуется, чтобы женщины жертвовали своей жизнью в составе Военно-воздушных сил – эти времена закончились, Ирина может забыть об ужасах войны и строить новую, мирную жизнь.

«Ведьма» оскорблена. С раздражением говорит она матери, что мужчины больше не хотят видеть женщин в той роли, которую они четыре года исполняли на войне. Несмотря на их самоотверженность в бою, несмотря на то, что многих из них награждали самыми высокими наградами, включая звезды Героев Советского Союза, – теперь это не имеет никакого значения.

Ирина чувствует себя одинокой, будущее представляется ей туманным. Каждый день она думает об одном и том же – что она умеет только воевать: лететь к цели, сбрасывать бомбы, уходить из-под обстрела, отдавать и получать приказы. Четыре года войны изменили ее жизнь – занятия физикой забыты, а ее увлечения, прежде всего театр, остались в прошлом. Что теперь? В Москве у нее есть мама, но на свою учительскую зарплату она не сможет долго ее содержать.

Когда Ирина думает о прежней жизни, а думает она о ней часто, ей приходит на ум один парадокс: во время войны жизнь была суровой и неустроенной, но, по сути, она была проще, чем в мирное время. В те годы у нее было все или почти все: еда, одежда, распорядок дня, подруги, начальство, а самое главное – дело, которое надо выполнять. А нынешняя жизнь полна проблем, причем самых неожиданных – даже простые вещи внезапно усложнились. Трудным делом оказалось вернуться к довоенной одежде: она привыкла к форменным штанам, тяжелым сапогам, к мужским ремням и стрижке – теперь ей как-то не по себе в платьях, юбки кажутся неудобными, она не знает, куда деть открытые коленки. Прежние туфли на небольшом каблуке почему-то не влезают на ногу. Денег у нее немного, но она ловит себя на том, что уже забыла, как с ними обращаться. На фронте их обеспечивали снабженцы, с деньгами Ирина не имела дела – только ведомости, приходные ордера и бланки, – она даже не знает, куда положить мелочь, которую дают на сдачу.

Ирина бродит по улицам, пытается найти прежних подруг, заходит в университет, прогуливается в садике рядом с памятником Ломоносову, где когда-то встречалась с однокурсницами. Возвратившись домой, она, в попытке найти душевный комфорт, снова пишет письма своему воображаемому другу, как делала это на фронте. «Возвращение к миру страшит меня», – признается ему Ирина.

С тревогой ожидает она наступления темноты: еще несколько месяцев назад ночь означала время боя, а дневные часы заполняли ожидание и подготовка к вылетам. «Ведьмы» полноценно жили ночью, когда садились в свои самолеты и поднимались в небо. Сколько раз на фронте Ирина думала: «Когда закончится эта проклятая война, я наконец-то буду спать по ночам. Первые недели проведу в постели, чтобы отоспаться за всю войну, и тогда ночи наконец станут ночами, а дни – днями».

Однако сейчас Ирина понимает, что продолжает жить в военном ритме: утром ни с того ни с сего она чувствует усталость, и стоит ей на минуту присесть, как она погружается в глубокий сон. Когда она приходит в университет и пытается слушать лекции по физике, чтобы понять, сможет ли она снова учиться, голова ее наливается свинцом и клонится к столу. Она понимает, что уже не в состоянии продолжать обучение, что ей надо начинать все сначала и по-другому.

Ночью Ирина не отдыхает, к ней возвращается война со всеми ее страхами, шумом боя и запахами казармы. Ирине снится один и тот же сон: необходимо быстро, очень быстро перебазироваться с одного полевого аэродрома на другой. От волнения она не может дышать: она знает, что враг уже близко, ей нужно поднять девочек по тревоге и организовать вылет самолетов. А еще отправить машины с боеприпасом и топливом, но голос отказывает – она не может отдавать приказы. Потом она обнаруживает, что для переброски не хватает машин, а около У-2, прямо на летном поле, вдруг видит двух маленьких мальчиков – это ее сыновья, она не знает, что с ними делать. Она просыпается с трясущимися руками, сердце выскакивает из груди. Ночная тишина Москвы кажется ей угрожающей, как небо Кавказа.