В большом чуждом мире

Так общинники стали настоящими бандитами.

Из Янаньяуи ушло много молодых мужчин и несколько пожилых. Они хотели устроиться получше, а может, и преуспеть. Поговаривали, что в других местах зарабатывают хорошие деньги и живут в достатке. Ушли Кали-сто Паукар, Амадео Ильяс с женой, Деметрио Сумальякта, Хуан Медрано и Симона, которым родители очень советовали обвенчаться при первой возможности, Ромуло Кинто с женой и маленьким сыном, еще ничего не знавшим о бедах и лишениях, и многие другие — те, кто стоит для нас как бы в отдалении и чьих имен мы не назовем, не зная, доведется ли нам повстречать их на широких дорогах жизни. Думал уйти и Адриан Сантос, но родители удержали его, говоря, что он слишком молод…

Дела общины шли все хуже. Скот пропадал, а посевы на новых, холодных землях не обещали ничего хорошего. Год ожидался неурожайный; неясно было, удастся ли намолотить зерна хотя бы себе на прокорм.

К тому же дон Альваро не унимался. Надсмотрщик Рамон Брисеньо пригрозил пастухам, что скоро им придется повиноваться ему, как представителю помещика. Похоже было, что общинников хотят доконать голодом, и начинают с захвата скота. В таком случае действительно лучше уйти. Росендо молчал. Что мог он сказать? Старый алькальд страдал, видя распад общины, но удерживать людей значило бы обрекать их на рабство пли на голод.

Многие общинники считали себя слишком старыми, чтобы менять привычки, или боялись подвергать опасности большую семью. Уходившие не знали толком, куда им идти и что делать. Некоторые, подобно Аугусто Маки, поверили слухам и ожидали удачи. Покидая общину, народ спускался по тропинке, которая вела к селению; или шел по другой, пересекавшей каменные развалины и терявшейся в складках Вершины за дорогой в город; или, наконец, поднимался по третьей, которая извивалась в пустынной пуне. Уходили медленно, неся тяжелые узлы. Уходили во все стороны света…

Двое детей и одна старуха умерли от простуды.

Когда окучивали картофель, стояла очень плохая погода, и общинник Леандро Майта, ослабевший от лихорадки, схватил воспаление легких и тоже умер.

Его похоронили на кладбище, для которого выбрали место на одном из крутых склонов Вершины. Лучшего места не нашлось — пампу зимой затопляет, вода стоит по колено, а на склонах горы Руми расположилось само селение.

На новом кладбище было много камней, и могилу пришлось копать дважды; в первый раз наткнулись на огромный камень, помешавший рыть в глубину.

Леандро ушел к доброму Ансельмо, к старухе и двоим детям. На этой высоте, где холод сохраняет трупы, они пролежат долго под грозами, туманами, ветрами и солнцем, словно семья, уснувшая в огромном каменном доме.

X. Радости и горести коки

Общинники, конечно, хорошо знали сладостную коку. Они покупали ее. Покупали ярко-зеленые пахучие листья в городских лавках, либо наезжали за ними в жаркие долины, где их выращивают. Если жевать коку с известью, она делается сладкой, немного возбуждает и приятно бодрит. Кока хороша от голода, жажды, от усталости, от жары, от холода, в горе и в радости — всегда хороша. С ней легче живется. На коке гадают; кокой одаривают горы, озера и реки; кокой лечат больных; с кокой в руках умирают. Кока мудра и благодетельна.

Амадео Ильяс обычно жевал ее для утешения и для здоровья. Теперь ему предстояло познакомиться с нею ближе, потому что он собирался работать в Кальчисе, где коку возделывали.

Они с женой прошли много лиг, добираясь туда. Надсмотрщик отвел их в двухкомнатный дом из земляного кирпича, расположенный против маисового поля. Половину этого поля тоже дали им. Кроме того, им дали десять мер пшеницы, десять — картофеля и пять — маиса. Надсмотрщик сказал:

— Это все осталось от пеона, который удрал тайком. Чтобы расплатиться, будешь работать в «теплице» каждые три месяца. Наловчишься, сможешь получать по пятьдесят сентаво в день…

Амадео Ильяс знал, что такое прополка, знал он и как собирают листья коки, но что называют «теплицей», ему было неведомо. Поколебавшись немного, он спросил:

— А что такое «теплица»?

Надсмотрщик усмехнулся:

— Неужто не знаешь? Это место, где растет кока. В нашем хозяйстве «теплицы» внизу, в долине, на берегу реки.

Он оглядел новичков и в свою очередь спросил:

— Из каких же вы мест и что у вас там растет?

— Мы из общины Руми, сеем пшеницу и маис, а сейчас, последнее время, — то, что растет в пуне…

— Ну это совсем другое… Ничего, привыкнешь!

Когда он ушел, Амадео Ильяс с женой осмотрели дом.