В большом чуждом мире

Так он стал преступником, но, бог свидетель, никогда прежде не помышлял об убийстве. У него было доброе сердце, он хотел жить в мире со всеми. Однако в жизни у каждого человека бывает злая полоса, и некоторые переходят ее, как переходят вброд реку. Все зависит от брода, то есть от судьбы. Дикарь скрывался, а хуже этого и не бывает. Многие, узнав, что он убийца, искали с ним ссоры, чтобы себя показать. Он все больше привыкал к злу, ни в ком не встречая защиты и помощи. Когда же люди перестали искать с ним ссоры из-за пустяков, с него потребовали по старым счетам, и он совсем запутался…

Поскольку дон Теодоро не спрашивал ни о чем особенном, Дикарь опять подумал, что умолчание не ложь, и в заключение сказал: «Вы уж меня пожалейте. Сами видите, все из-за матери. Осмелюсь спросить вас, хозяин, как бы вы поступили?» Дон Теодоро задумался: «Не знаю, не знаю, как бы я поступил…» Теперь настал его черед, а он умел говорить с людьми. Сдвинув набок сомбреро из пальмовых листьев, он озабоченно почесал макушку и сказал и добродушно, и все ж с досадой: «Черт тебя подери, парень! Поставил ты меня в трудное положение… По семейной традиции, всякий входящий в этот дом — нам гость. А у Элены еще и доброе сердце. Помощь мы тебе уже оказали, теперь я должен был бы тебя отослать и совесть моя осталась бы спокойной… но тут дело сложней — ты просишь у меня покровительства… С одной стороны, люди скажут, что я укрываю преступника, но с другой — я себе говорю: если прогнать его, он и дальше будет катиться вниз, а кто знает, может, он был бы способен исправиться. Вот я и мучаюсь…» Дикарь перебил его: «Своей матерью, которая умерла с горя, клянусь вам, что не подведу вас». Дон Теодоро подумал еще немного и снова, поправив сомбреро, сказал: «Надеюсь. С этого дня ты у меня на службе. Элена даст тебе костюм с жилетом и пончо. Хорошо если для начала ты выбросишь эти черные тряпки…» Дикарь по-поблагодарил его, и дон Теодоро ушел, распорядившись напоследок: «Завтра едем в Туко. Благодарить меня нужно не словами, а делами». Туко — это завод в долине Кондебамбы, где из сахарного тростника варили паточный сахар. Отправились, стало быть, туда. Когда проезжали через Ла-Пампу, городок очень многолюдный, народ сходился, приветствуя дона Теодоро, а он отвечал, гарцуя на своем арабском скакуне: «До встречи, друзья», «До встречи, кум!». Приятно было сопровождать человека, столь ловкого в седле и столь уважаемого всеми.