В Большом театре и Метрополитен-опера. Годы жизни в Москве и Нью-Йорке.

Наутро я понял, что работать в этот день просто не могу – слишком много выступлений и работы в оркестре было в последние две недели. Я попросил меня освободить от вечерней репетиции «в награду» за вчерашний концерт. Мне пошли навстречу и я, после завтрака заснул в этом старом, тихом отеле и проснулся только к обеденному времени часа в два.

Старый город, его рыночная площадь показались мне очень знакомыми. Кругом слышалась венгерская речь. Где я видел эту площадь? Конечно, она была похожа на такие же рыночные площади многих венгерских городов. И тут я вспомнил – в книге, посвящённой Беле Бартоку есть фотография этой площади начала века. Это был город Пожонь! По-немецки это был Прессбург, а по-венгерски – Пожонь. Когда-то здесь была столица Венгерского Королевства, входящего в Австро-Венгерскую империю. Площадь сохранила аромат венгерской провинции, и старинные здания были в основном в неплохом состоянии. На улице старого города я неожиданно увидел Бориса Акимова. Мы с ним встречались на нескольких концертах, в том числе выезжали из Праги в расположение советских воинских частей для «шефского» концерта. Познакомился я с ним году ещё в 1970-м в нашем доме отдыха «Серебряный бор», когда Борис переживал трудный период. У него были проблемы со здоровьем, столь необходимым особенно для солиста балета. Его незабываемый Ротбарт в постановке Григоровича «Лебединого озера» имел всегда триумфальный успех. Даже далёкая от балета публика понимала и воспринимала всю мощь балетного и актёрского таланта молодого артиста. О его участии в «Асели» говорилось в начале этих записок. Он выступал исключительно успешно в балете «Спартак», несколько по-другому переосмыслив образ Красса – после самого Мариса Лиепы! И в этой роли он всегда имел громадный успех. Те, кто видел Мариса Лиепу могут себе представить, насколько трудно было выступить в той же роли любому, самому талантливому солисту балета, потому что Лиепа сочетал в себе совершенное балетное мастерство и большой талант драматического актёра. Так что Борис Акимов был любимым молодым солистом всех, кто пришёл в театр в моё время – в середине 60-х годов.

И вот – такая приятная встреча с ним здесь, в древней столице бывшего Венгерского Королевства – прекрасной Братиславе. Мы договорились встретиться с ним вечером после его занятий в классе в театре.

Зайдя за ним вечером в класс для балета, я застал там занимавшуюся с ним солистку балета Ларису Трембовельскую. Она предложила нам после окончания их «класса» зайти к ней в номер того же отеля, где жил Акимов – отеля «Девин» на набережной – посидеть у неё и «закусить, чем Бог послал», – добавила она. Здесь надо заметить, что предубеждения – непременный спутник нашей жизни, особенно в мире исполнительских искусств – показали мне всю свою несостоятельность. До тех пор я был убеждён, что интеллект солистов балета едва ли превосходит интеллект хоккеистов или гимнастов. Борис Акимов был уникальным исключением. Но при ближайшем знакомстве оказалось, что очень известная тогда и знаменитая балерина – исполнительница характерных танцев и киноактриса, оказалась человеком милым, образованным и простым. (Впоследствии мы были друзьями много лет, она была нашей с женой гостьей в Нью-Йорке в 1996 году.)

В её комнате отеля «Девин» стоял телевизор с кабельной программой, бравшей западную Германию и Австрию. И вот – в новостях мы увидели жуткую картину – медленно разваливавшийся в воздухе самолёт ТУ-144 на авиа-шоу в Ле Бурже под Парижем. Самолёт был точной копией «Конкорда», только недавно начавшего свои рейсы между Европой и Америкой. На глазах тысяч зрителей во время демонстрационного полёта он начал окутываться каким-то странным облаком и разваливаться по частям… Этой хроники нельзя было увидеть больше нигде – ни в Москве, ни в Братиславе в нашем отеле. Только в номерах предназначенных для иностранцев. Мы, как видно, таковыми не считались. А солисты оперы и балета – всё же считались!