В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Единственным человеком во всём Литтл Уингинге, с чьим мнением Дадли Дурсль считался, был его кузен Гарри Поттер. Скромник и тихоня, Поттер никогда не выходил из тени Дадли Дурсля. Мальчик явно предпочитал чтение дракам, и многочисленные подвиги Дадли с компанией вовсе не приводили его в восторг. Гарри частенько выговаривал Дадли, а тот только сопел и переминался с ноги на ногу, хотя будь на месте Гарри сам Вернон, уже разгорался бы небольшой семейный скандал. Старший Дурсль так и не понял причин этого воистину загадочного явления и, жалея свои нервы, решил – магия. Если Гарри смог поджечь кашу, почему бы ему не суметь остудить Дадли?

Гарри был бы образцовым ребёнком, не будь он магом. Стихийные выплески стали совсем редкими, но и скрывать их уже не получалось. После того, как мальчики пошли в младшую школу, они почти всё время находились на людях. Синие волосы учительницы заставили Дурслей поволноваться, а прыжок Гарри на крышу – ужаснуться. По счастью, никто не связал эти происшествия между собой, а виноватым в последнем, как всегда, посчитали Дадли. Тот, кстати, даже не возражал.

Другое дело, что Гарри стал самостоятельно исследовать свои странности, подчас доводя старших Дурслей до сердечных приступов. Вяло ползающие по столу тарелки и самозакрывающиеся двери, конечно, производили жуткое впечатление, но не были настоящим злом. Гораздо опаснее для окружающих оказались опыты с огнём или игры со змеями. Петуния и Вернон регулярно вели долгие и проникновенные беседы об опасности неизученных явлений и способностей, но супер-герой Поттер не унимался.

И однажды несчастье всё-таки случилось. Лет с восьми у Гарри обнаружилась повышенная регенерация тканей и мальчик с энтузиазмом принялся её исследовать. К своему ужасу, Дурсли застали Гарри за тем, что он сам себе наносит мелкие увечья, а потом наблюдает, как происходит заживление. Вернон рвал и метал, наверное, впервые в жизни повысив голос на племянника.

– Как можешь ты, будущий врач, – кричал он, – без проверки и без подстраховки проводить подобные эксперименты? Или ты не знаешь, что такое сепсис? Ты ранишь себя ножом, бог знает, где бывавшим! Ты по открытой ране водишь немытыми руками! Я был лучшего мнения о твоем уме, Гарри Поттер!

Гарри устыдился и присмирел, но опыты не забросил. Он принялся сводить единственный на своем теле шрам, тот самый, оставшийся после страшной ночи своего появления у Дурслей. Формально, запрет Дурсля Гарри не нарушил – рана не была открытой. Шрам никогда не беспокоил Гарри, и он с чистой совестью принялся за лечение – встал перед зеркалом, накрыл рубец рукой и сосредоточился на «целебных мыслях».

Вернон, по счастью, был дома. Он приехал с работы пораньше и намеревался навести порядок в гараже. Раздавшийся из ванной дикий крик заставил одышливого и неповоротливого Дурсля птицей взмыть по лестнице, одним рывком сорвать дверь с петель и подхватить скорчившегося на полу Гарри. Мальчик громко стонал, из-под ладоней, намертво прижатых к лицу, текла тёмная, почти чёрная кровь.

Гарри опять попал в свой любимый госпиталь на Ормонд-стрит, однако с кровати ему разрешили вставать лишь через две недели, когда убедились, что зрение мальчика не улучшается.

У Гарри с детства имелась небольшая близорукость, которая почти не мешала мальчику, если не считать несостоявшихся занятий по боксу. Очки он надевал только для чтения или просмотра телевизора. Петуния, помня о том, что отец Гарри тоже был близорук, почти не беспокоилась.

Тем вечером, где-то на третьей секунде «лечения» шрам взорвался немыслимой болью. Потекла кровь, Гарри в панике попытался её остановить и не смог. Боль тоже не исчезла, хотя и слегка утихла. Первую ночь в больнице Гарри не мог заснуть из-за раскалывающей голову боли, перед глазами мелькали чёрные пятна. Врачи опасались давать снотворное, не поставив точный диагноз и помня об аллергии маленького пациента на сильнодействующие препараты.

Наутро боль почти унялась и Гарри провалился в сон безо всяких лекарств. Он проспал двое суток и проснулся от сильного голода. Голова не болела, но с глазами творилось что-то странное. Первый же врачебный осмотр выявил сильную близорукость – минус шесть диоптрий. Гарри было велено лежать смирно и не делать резких движений головой и глазами. Две недели Гарри пролежал как бревно, не поднимаясь даже в туалет, но зрение так и не восстановилось. Врачи разводили руками и объясняли плачущей Петунии, что современная медицина не в состоянии с достоверностью предсказать последствия давней черепно-мозговой травмы.

– Мы надеемся, что всё обойдётся, миссис Дурсль, – пожилой врач качал головой, – но мальчик нуждается в постоянном врачебном контроле. Грядёт половое созревание, а большинство проблем со здоровьем выявляется, увы, именно в этом прекрасном возрасте.

Рассказать Дурслям о том, что он буквально своими руками лишил себя зрения, Гарри набрался смелости только после выписки из госпиталя. Вернон даже не стал ничего говорить, только обречённо вздохнул. Зато высказался Дадли: