В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Макгонагалл внезапно погладила его руку, бессильно лежащую на парте, и грустно улыбнулась:

– Гордость – это хорошо, Гарри. Но если ты не справляешься, всегда следует попросить помощи у друзей. Иначе гордость превратится в гордыню, а недостатки так и не будут исправлены. В Слизерине не принято просить о помощи, я знаю. Но ведь в душе ты гриффиндорец, правда?

Поттер кивнул, а в душе проклял всех гриффиндорцев – от основателя Годрика с его чёртовой Шляпой до Пупсика с его жабой.

Гарри сам не помнил, как он ушёл из кабинета Макгонагалл. Он шёл, не разбирая дороги, в подземелья, молча глотал слёзы и не видел, что в отдалении его сопровождают Флинт и Пьюси.

Поэтому, когда Гарри забрёл в какой-то пыльный коридорчик, чтобы обдумать последствия этой кошмарной беседы, ему этого сделать не дали.

– Колись, Поттер, что ты опять учудил у Маккошки, – пророкотал Флинт, слегка встряхивая «охраняемый объект» за шиворот.

Гарри всхлипнул и попытался его лягнуть. Безуспешно, ясное дело. Маркус никогда не попадался на одну и ту же уловку дважды.

– Не ори на ребёнка, – вмешался Пьюси. – Ему и так досталось. Скажи мне, что случилось?

Эдриан крепко обнял Гарри и уселся с ним прямо на пол. Флинт достал палочку, взмахнул ею, буркнул что-то на латыни и умостился рядом.

– Заглушка, – пояснил он. – Фамильная, не вскроют. Давай, Поттер, пореви всласть, а потом рассказывай.

Гарри решил последовать совету. Слёзы снимут стресс и дадут время подумать, о чём рассказывать, а о чём умолчать. Однако на людях почему-то ревелось намного хуже, чем наедине, и уже через пять минут он почти успокоился.

– Растёшь, – насмешливо сказал Флинт. – Я-то думал, мы тут до отбоя застрянем.

Пьюси зашипел и приподнял руку, явно собираясь навесить на шестикурсника что-нибудь вроде незабвенной «шепталки». Но Флинт уже стоял на ногах, и его палочка была направлена на Эдриана. Ну и на Гарри заодно.

– Козлы, – насморочно всхлипнул Поттер. – Меня-то за что?

– Допустимый процент потерь среди мирного населения, – заученно отбарабанил Флинт, заржал, спрятал палочку и скорчил Пьюси рожу.

– Ошибся я, прости, малыш, – проворчал Эдриан, поглаживая Гарри по спине. – Нету мозгов в той уродливой башке, нечего проклинать.

Гарри хихикнул и принялся утирать слёзы. Дурсли – секрет, а остальное… По ситуации, в общем.

– Маккошка попросила прощения и отменила мне отработки, – начал он и замолчал под двумя чрезвычайно внимательными взглядами. – Что?

– И вправду беда, – серьёзно кивнул Флинт. – Поплачь ещё, должно помочь.

– Придурок! – возмутился Гарри. – Она мне собралась магию лечить! Мол, никто не думал, будто маглы со мной дурно поступят.

– Постой, – Флинт нахмурился. – Тебе что, влетало за выбросы?

Гарри мысленно попросил прощения у мамы с папой и часто закивал.

– Ур-роды! – прорычал Флинт. – С-суки гр-р-рифиндор-рские! Только эти бляди никаких подвохов от маглов не ждут. Это ж надо – запихать последнего Поттера к маглам и думать, что всё будет в порядке.

Пьюси шикнул на Маркуса, обнял Гарри ещё крепче и принялся укачивать как маленького, приговаривая:

– Ничего, малыш, мы тебя не дадим в обиду. Сами всё вылечим потихоньку. И не плачь, пожалуйста, ты умница и очень одарённый. Будешь круче Дамблдора, поверь.

И Гарри отчаянно захотелось поверить. Если он будет круче Дамблдора, может быть, тот отстанет от него?

– А почему нельзя, чтобы влетало за выбросы? – спросил он. В принципе, Макгонагалл уже рассказала про «агрессивное подавление», мешающее дальнейшему магическому развитию, но хотелось уточнить.

– Потому что мелкота и до вплеска уже напугана, – объяснил Флинт. – Выброс – это защита в какой-то отчаянной заварухе. Крап облаял, сам напугался чего-нибудь, упал и расшибся больно, да мало ли ещё у детей горя. Вон на Тео жаба из пруда квакнула, – Флинт засмеялся и потрепал Гарри по голове, – и привет. Свезло нам, что вода кругом. Попрыгали в пруд, шмотки и потухли. А жабе хана, даже пепла, наверное, не осталось.

– А что, взрослых рядом не было? – удивился Пьюси. – Неужели Нотта без присмотра оставляли?

– Да он ещё толком и говорить-то не мог. Совсем махонький, – Гарри с изумлением таращился на Флинта, расплывшегося в умильной улыбке. – Ничего, справились. Утешили, развеселили и конфету дали вкусную. А уж гулянка была вечером! Лорд такой фейерверк устроил, зашибись. Силищи всё-таки у него немеряно – чуть не два часа в небо пулял.

– А если бы не утешили? – спросил развеселившийся Гарри. Жабофобия Нотта получила логичное объяснение, видимо, та конфета была не очень вкусная.

– Тогда Тео испугался бы ещё и всплеска. Нельзя бояться собственной магии, – серьёзно сказал Флинт, – она затаится и будет чахнуть. Ты часто занимаешься тем, что тебе не нравится?

Гарри подумал.

– Часто, – наконец сказал он. – Зелья, например, учу. Наизусть. А колдовать мне нравится. Только по-своему, а не так, как Маккошка хочет. Зачем из камня делать тарелку?

Пьюси и Флинт переглянулись.

– А что ты хотел сделать из камня? – ласково спросил Эдриан.