В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

– Честно говоря, ничего, – смутился Гарри. – Я просто задумался и прослушал задание. А потом растерялся и… Ну, в общем…

– Бывает, – сочувственно прогудел Флинт. – Не парься.

– Не ври, Флинт, – засмеялся Пьюси. – Ты сроду не задумывался, потому как нечем.

– А вот кому по морде хочется? – вежливо поинтересовался Флинт, поднося к носу Эдриана громадный кулак.

– Маркус, не надо, – заволновался Гарри.

– И то правда, – хмыкнул Флинт. – Блаженного бить, оно некрасиво. Мозги там, может, и есть, но спеклись давно в омлет. Пьюси, слышь, а мы как братья!

Эдриан кивнул и сказал серьёзно:

– Не только маглы боятся детских выбросов. Маги тоже случаются нервные. Моих всплесков боялись все, Гарри, и целители тоже. Даже если делали вид, что всё в порядке – боялись. Я-то их слышал. Так что будем вместе лечиться, договорились? А Макгонагалл пусть себе думает, что это её заслуга.

Гарри опять уткнулся носом Пьюси в мантию, чуть влажную от его недавних слёз, и засмеялся. Ну и кто теперь чей пациент?

– Вот и ладно, – Флинт принялся подниматься, но Гарри подёргал его за рукав мантии.

– Скажи, – сказал он и почувствовал, что опять готов зареветь. Да что за качели такие? – А почему ты сказал «последний Поттер»? Ведь все решили, что я просто подкидыш-чистокровка.

– А, – оживился Флинт, – это потому, что все очень умные и чересчур много думают. Вот посмотри-ка.

Маркус достал из нагрудного кармана рубашки какую-то колдографию и показал её Гарри. С чёрно-белого движущегося снимка подмигнула красивая юная ведьма – тёмные кудри, брови вразлёт, длиннющие ресницы, огромные глаза и озорная улыбка мальчишки-сорванца.

Гарри вдруг подумал, что никогда не видел фотографий своих настоящих родителей. У Дурслей ничего не осталось, даже детских снимков Лили – та забрала их, выходя замуж за Джеймса Поттера. «Статут секретности, – с горькой иронией говорила Петуния. – Как будто по фотографиям видно, что она ведьма».

– Моя богиня, – мечтательно проговорил Флинт. – Не узнал?

– Ни хрена себе! – потрясенно сказал Пьюси. – Маркус, ты гений. Поразительное сходство.

– Кто это? – в горле у Гарри мгновенно пересохло. Лицо на колдографии было очень-очень знакомым, но имя никак не хотело вспоминаться.

– Это родная тётка твоего приятеля Малфоя, – сказал Флинт, – и внучатая племянница твоей бабки Дореи. Беллатрикс Лестрейндж, урождённая Блэк. Вы с ней одно лицо, Поттер. Только глаза разного цвета, у неё были карие. Чуть подрастёшь, и тебя будут узнавать ровесники наших родителей.

– Как это могло получиться? – прошептал Гарри, лихорадочно роясь у себя в голове, потому что имя красавицы-ведьмы тоже было ужасно знакомым.

– Не знаю, – пожал широченными плечами Флинт. – Откуда мне? Но Блэки своей кровью не разбрасывались. Ты внук Дореи, это точно. А дальше – это к Мерлину. Или к Дамблдору. Будешь убивать, спроси.

– Никого я убивать не буду, – возмутился Гарри. – Изверг!

– Не зарекайся, – улыбнулся Пьюси. – За одних только маглов стоит его грохнуть. Они же беспомощны перед настоящей магией. А если бы ты случайно убил кого-нибудь из них во время выброса? Что угодно потом могло произойти. Тебя могли убить из мести, могли сдать в магловский Мунго, ты мог сам свихнуться от ужаса и чувства вины – что угодно, слышишь? Ты же не грязнокровка какой-нибудь чахлый, чтобы тарелочки бить да ложки левитировать. Ты должен был устроить им по-настоящему весёлую жизнь.

– Да, – хрипло сказал Гарри, вспоминая длинную таблицу «подвигов» и сметвиковское «Твои маглы ещё живы?» – Да. Я и устроил. Вот же…

– Не думай об этом, – мягко сказал Флинт. – Пойдём, нам на ужин пора.

И тут Гарри осенило:

– Правая Рука! Вторая Правая Рука, как я мог забыть? Ох, и родственнички у меня нашлись!

Пятничные посиделки в дряхлом домишке лорда-дракона мало-помалу стали доброй традицией. Умаявшийся от непривычных забот Ближний круг лорда Нотта по вечерам собирался в гостиной с дырявым потолком, и утомлённые маги лениво чесали языками – когда по делу, а когда и просто так.

Обсуждали всё: восстановление ферм и свару кузнеца Уоткинса с миссис Деррек, охоту на зайца и предстоящую распашку дальних полей, фестральи бега и неоспоримые преимущества британской школы светлой боевой магии, полный курс которой – вообразите, господа! – изучают в Дурмстранге, а никак не в Хогвартсе.

Сегодняшнее же сборище, и без того непривычно малолюдное, закончилось внезапно – пришла миледи Флинт и, навеличивая муженька кобелём и пропойцей, потащила того домой. Следом ушли разом поскучневшие Паркинсон и Ургхарт, а Нотт остался один на один с недопитой бутылкой огневиски.

Будь он малость трезвее, то пошёл бы спать. Следующий день ожидался хлопотным – Нотт намеревался выбраться в Лондон, пробежаться по Косому переулку да заглянуть к старому Джагсону. Дед прихварывал, и Магнус хотел забрать его в крепость.

Но душевный раздрай, усугублённый изрядным количеством спиртного, заставил Нотта устроиться в любимом кресле, набить трубку каким-то ароматным табаком из запасов Причарда и задумчиво уставиться на тлеющие в камине поленья.