В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Тогда Магнус только хмыкнул: «Славься Лорд!», а Квинтус Флинт неожиданно пророкотал:

– Дело говорит малец. Да и дядька этот, хоть и с прибабахом, а не злой. Вишь, как о развалюхе твоей печётся, будто родился тут.

Так Ричард Мейси обзавёлся ещё одним покровителем, да таким, что сам Нотт опасался ляпнуть что-нибудь невпопад. Правда, перемену в своём статусе Мейси не заметил – проект восстановления и очистки колодца в донжоне занял его с головой. Флинту же достаточно было показать кулак, чтобы очередной замученный фортификацией мастер умолкал и безропотно следовал требованиям малахольного торговца свечами.

– Милорд! – запыхавшийся Мейси утёр со лба пот и с какой-то детской надеждой уставился на Магнуса. – Там цепи пришли для моста, а на пристани никого нет. Капитан торопит, ему пора отплывать. Я не сумею поднять такую тяжесть.

– Возьмите бойцов, мистер Мейси, – вздохнув, предложил Нотт. – Железо очень непросто левитировать, работники тоже могут не справиться. А моим парням будет полезно потренироваться с чуждым волшбе материалом. Скажите мистеру Ургхарту, я велел.

Мейси просиял и неуклюжей рысцой потрусил к тренировочной площадке. Отбежав немного, он спохватился и прокричал: «Спасибо, милорд!»

Магнус широко улыбнулся, махнул рукой и пробурчал себе под нос:

– Надеюсь, этот дракклов мост заклинит навечно. О, Салазар, за что?

Он тряхнул головой, изо всех сил надеясь, что ему и бойцам не придётся заново копать ров, и опять поспешил в совятню.

Совятней с незапамятных времён служила северо-восточная башня, из-за скального выступа стоящая чуть выше остальных. Лезть в саму башню Нотт не собирался, за сотни лет совы весьма основательно обжили её и к вторжению чужаков относились, мягко говоря, недружелюбно. Поэтому к подножию башни лепился крохотный сарайчик с обстановкой из лавки, стола, лампы, крохотной настольной жаровенки, массивной бронзовой чернильницы и шкатулки с запасом дешёвого пергамента, палочек сургуча и простеньких перьев.

Сов Нотты никогда не покупали – те сами плодились, обучали птенцов, охотились на мелкую живность в окрестностях замка и хором ухали в погожие лунные ночи. Строго говоря, полудикие птицы не должны были разносить почту, но Магнусу всегда казалось, что совы таким образом платят за аренду башни. Так ли это было на самом деле, он знать не знал, только эти птицы никогда не брали монеток – одно лишь совиное печенье.

Вот и теперь неприметная безымянная неясыть спустилась к Нотту с башни и вопросительно уставилась на него круглыми глазами с крохотными точками зрачков.

– Сейчас быстренько напишу, – пообещал ей Магнус, уселся за стол и решительно вывел: «У Люцевой дурости образовались последствия. О нём спрашивают какие-то неприятные люди. На всякий случай, не ходи за стены, даже в Хогсмид. И не ищи, ради Салазара, второй смысл в моих словах. Я просто ни хрена не умею сообщать важные вести. Нотт».

Он свернул пергамент в конвертик и привычным движением оттиснул на сургуче массивный литой перстень с полустёршимся гербом. На конверте сама собой появилась надпись красивым почерком, не имевшим ничего общего с ноттовыми каракулями: «Профессору Северусу Снейпу. Хогвартс».

– Ответа можешь не дожидаться, – сказал Магнус сове и привязал письмо к её лапе. – Не даст печенья, клюнь в нос. Хотя кого я учу.

Сова насмешливо прищурилась и бесшумно вылетела из сарайчика.

Потом Нотт долго беседовал с Ургхартом, пока бойцы, потея и матерясь, таскали массивные железные цепи. Чуть позже Магнус выдержал недолгий, но яростный скандал с Паркинсоном, удостоился очередной порции ехидных нотаций от дедули Джагсона и помчался домой, чтобы поговорить с Нарциссой.

Дома случился Люцев бунт, а затем дракклов трельяж сбил весь настой на серьёзный разговор.

Теперь же Нотт попросту трусил, не решаясь начать беседу с возлюбленной.

– Выкладывай, – повторила Цисси и нахмурилась. – Ещё одного интригана я не переживу.

– Какой из меня интриган? – изумился слегка опешивший Нотт.

– Никакой, – вздохнула Нарцисса. – Самая опасная разновидность, чтобы ты знал. Вовек не догадаешься, что такой учудит. Говори, солнце моё.

Нотт даже зажмурился, набираясь храбрости, а потом выпалил:

– Это я во всём виноват! Люциус из-за меня чуть не погиб.

Нарцисса округлила глаза и постучала согнутым пальцем по лбу.

– Я же знал, откуда деньги. Цисси. Я позволил штабному заниматься тем, чему его никто и никогда не учил. А сам сидел тут, как идиот, со счетами и расписками! Наоборот надо было.

– Люци вовсе не так беспомощен, как тебе кажется, – помолчав немного, сказала Нарцисса.

– Но он был один, а в одиночку не воюют, моя королева. Поэтому завтра я вытрясу из Люца все подробности, уж не обижайся, любимая. Капризничать может, значит, чуть окреп.

– Всё не вытрясешь, это же Малфой, – усмехнулась Нарцисса. – Но идея мне нравится.

Она задумалась, а потом внезапно спросила:

– Любимая? А Люциус?

– А что Люциус? – прикинулся Нотт идиотом.

– Магнус, не лги мне! – погрозила пальцем Нарцисса и, опустив глаза, прошептала: – Мне ли не знать, что он может влюбить в себя, кого пожелает, вейла блудливая.