…В борьбе за советскую лингвистику: Очерк – Антология

«Многоплановый, толерантный профессор – Владимир Григорьевич Гак <…> Я знал, что В.Г. Гак заведует кафедрой французского языка в Московском городском педагогическом институте им. В.И. Ленина, здание которого располагалось на улице Пироговская. Одна из моих статей, которая должна была выйти в журнале „Иностранные языки в высшей школе“, рецензировалась Владимиром Григорьевичем Гаком. Статья задерживалась, не принималась к публикации именно потому, что он не успевал оформить свой отзыв. И когда в очередной раз я приехал в Москву и зашел в редакцию этого журнала, Б.А. Лапидус мне сказал, что у В.Г. Гака готова положительная рецензия на мою статью, но мне нужно съездить к нему домой, чтобы привезти рецензию в редакцию. Так я впервые познакомился с Владимиром Григорьевичем. <…> Меня всегда очень удивляло, как московские преподаватели, профессора принимали меня – периферийного, неизвестного преподавателя из какого-то пединститута. Это было, с одной стороны, лестно, а с другой стороны, ответственно. Ведь радушный прием мне оказывался потому, что так было принято, был такой стиль тогдашней московской профессуры и тех людей, о которых я пишу в данной книге. <…> Владимир Григорьевич взял мою диссертацию, полистал ее и сказал: „Оставляйте, буду читать“. Отзыв, который он дал на мою работу, был положительный. Но с ним повторилась та же ситуация, что и с рецензией на статью в „Иностранных языках в высшей школе“. Владимир Григорьевич действительно был перегружен работой и не успевал оформлять все свои рукописи рецензий самостоятельно, тем более, что тогда компьютеров не было, и это всё надо было делать на машинке. Он отдал мне рукописный вариант отзыва, который я напечатал, заверил и сдал в Диссертационный Совет. <…> У меня остались очень добрые и теплые воспоминания о Владимире Григорьевиче. Я горжусь тем, что его жена Хосесина и после его смерти общалась со мной через письма, в которых она упоминала, что Владимир Григорьевич отзывался обо мне всегда очень хорошо…» [167, с. 51 – 56].

И вот тут самое время задуматься о разнице между учениками и последователями. В 2004 году В.В. Бибихин запишет в своем дневнике воспоминаний о А.Ф. Лосеве: «учеников он не оставил». Об отсутствии учеников у Ю.М. Лотмана будет писать Р.М. Фрумкина: