В Брянских лесах

— Нет, совсем не такой теперь Брянский лес… Мы не «пропали без вести», воюем и живем там так, как всюду живут советские люди, где жизнь им судила бороться. Вот жили же папанинцы на льдине… мне было страшно тогда за них, додумайте, их было только четверо, а сколько они сделали. Мне было страшно и завидно в то же время. А в лесу нас ох как много. — и Валя мечтательно посмотрела в окно…

Приближался условленный час нашего отлета. Прощаясь с девушкой, мы не думали, что вскоре там, среди огромных желтых сосен Брянского леса, узнаем про продолжение ее истории, в конце которой алеют капли горячей святой крови…

И сейчас мы еще не подозревали трагической развязки. Но, стоя у дверей хижины, откуда три дня назад от’ехали сани умчавшие Валю и ее спутника по темной просеке, тревожились одной мыслью: «Где девушка-партизанка?..» Из раздумья нас вывел раздавшийся за спиной треск ломаемых сучьев. Мы обернулись и между деревьями в пяти шагах от себя увидели лицо человека, как бы сошедшего с одного из фамильных портретов в гостинной «рыжего дьявола». В сумерках можно было различить острый нос, плотно сжатые тонкие губы, монокль, блеснувший в прищуренном глазе. Человек в полной парадной форме немецкого офицера, худой и высокий, похожий на привиденье из старого романа, шагнул вперед…

7. Судьба фон Шрадера

…Вслед за немецким офицером, так загадочно вынырнувшим из лесной чащи, мы увидали фигуры двух партизан с автоматами. Это были конвоиры. Они доставили пленного в штаб, на допрос…

— Ваше имя?

— Вольфганг фон Шрадер.

— Звание?

— Майор.

— Должность?

— Командир 619 Остбатальона.

Начальник штаба Виктор Кондратьевич устало откинулся на спинку самодельного, грубо сколоченного стула, иронически улыбнулся и сказал нам:

— Ну вот, теперь 619 Остбатальон в полном сборе, здесь в лесу. Операцию можно считать законченной.

Как же она началась?.. Это было два дня назад. Разведчики-партизаны, бродившие в немецком расположении несколько суток, внезапно вечером появились у хижины штаба. Командир партизан дал им отдышаться и приказал докладывать:

— Завтра на рассвете немецкий отдельный батальон перейдет кромку леса точно в квадрате 244. Хотят нащупать наши базы, имеют двух проводников. Сведения верные — головой отвечаем. У них всё готово, пойдут не налегке, а с пушками, минометами. Рассчитывают проложить дорогу сильным огнем. Разведать помог нам Степан. Он пришел сюда вместе с нами — там ему оставаться нельзя.

— Н-да, — протянул, командир и посмотрел на свои ручные трофейные часы. — Девятнадцать часов 15 минут. Времени не густо! Направление они выбрали правильно. Знают — в другом месте никак не пройдут. Кто командует там батальоном?

— Майор фон Шрадер, — ответил Виктор Кондратьевич, заглянув в свою записную книжечку.

— Старый знакомый! Ну, он-то сам из своего домика носа не высунет — Где мы хотели пилить лес на дрова, а?..

— У Кривого оврага. — ответил Виктор Кондратьевич, ничуть не удивляясь странному течению мыслей командира.

Разведчиков отпустили отдыхать. Командир придвинул к себе стоявшую на столе коробку сигар, оклеенную зеленой лентой с надписью на немецком языке «Экстра. Берлин» и изображением желтого табачного листа, взял одну сигару, закурил, выпустил кольцо вонючего дыма, поперхнулся и с досадой сказал:

— Совсем дерьмо стала делать. Куришь ее, как старую портянку — А что, Виктор Кондратьевич, если мы Майору Шрадеру преподнесем такой сюрприз…

…Спустя час несколько больших групп партизан на десятках саней выехала к квадрату 244. Вперед к дороге были выдвинуты заставы. Сейчас в этот квадрат не смог бы проскочить в заяц. Участок леса длиной в траста, а глубиной в двести метров был наглухо отгорожен от внешнего мира. У большака, где черной стеной поднимались деревья, стояла невозмутимая тишина, изредка нарушаемая доносившимся откуда-то взвизгиванием пил. Но если бы постороннему удалось заглянуть дальше, в глубину леса, то глазам его представилась бы необычайная картина. Партизаны пилили деревья, и, странное дело, ни одно из них не падало. Люди работали молча и споро, переходя от одной сосны к другой, выбирая только самые большие. Пильщики шли со всех четырех сторон лесного квадрата и встретились в самом его центре. Тем временем несколько партизан связывали тугими «горными» узлами толстую просмоленную веревку, казавшуюся бесконечной.

Первая, но еще не основная, часть работы была закопчена. Появились две легкие и высокие лесенки. Один конец каната партизаны привязали к высокой ели стоявшей с края, на северной стороне этого участка леса, и через каждые десять, пятнадцать метров набрасывали его кольцом на подпиленные деревья.