В чем суть вопроса

Все это время армия Ренненкампфа спокойно стояла на месте. Имея пять кавалерийских дивизий, ее командующий умудрился немецкую армию «потерять». Самсонов и Ренненкампф просто не понимали, что происходит. «Неужели они ничего не слышали о Каннах и не изучали итогов Мукдена?», – спрашивал Гинденбург в своих мемуарах. Почему лучшие русские военные теоретики, разделив в Восточной Пруссии собственные силы надвое, не позаботились наладить их взаимодействие? Почему немцы подняли в воздух свои самолеты-разведчики, а русских аэропланов над восточнопрусской равниной не было, хотя в русской армии самолеты имелись? Из-за плохой разведки русское командование ослепло. «Неужели Ренненкампф не видел, что правый фланг Самсонова находится под угрозой полного поражения, что угроза его левому флангу усиливается с каждым часом?», – вновь с изумлением спрашивал Гинденбург. «Почему Ренненкампф не использовал время нашей величайшей слабости, когда войска были истощены и сбились вместе на поле Танненберга, чтобы броситься на нас? Почему он дал нам время восстановить свои силы, заново сконцентрироваться, отдохнуть и получить подкрепления?» – ведь войска Ренненкампфа были свежими и отдохнувшими.

Покончив с Самсоновым, немцы атаковали армию Ренненкампфа. Потеряв много людей и более половины транспортных средств, он сумел сберечь значительную часть войск, но это было плохим утешением. Две русские армии потеряли в общей сложности 310 тысяч человек и оставили на поле боя всю свою артиллерию и большое количество броневиков.

Поражение Самсонова и Ренненкампфа показало полную неподготовленность этих двух генералов к управлению большими вооруженными массами, непонимание ими самой техники управления, притупленность и косность оперативной мысли. Эти отрицательные черты были присущи значительной части царских генералов. Самоубийство Самсонова лишь отразило его собственное признание в своей неподготовленности к возложенным на него обязанностям, его несостоятельности как командующего.

По окончании августовских боев в Восточной Пруссии в сентябре разгорелось ожесточенное Варшавско-Ивангородское сражение. Окрыленные недавним успехом, немцы попытались вновь окружить одну из русских армий, но потерпели неудачу, понесли большие потери и вынуждены были отступить.

Намного лучше у русской армии дела пошли на юге. Австрийцы были слабее немцев, к тому же на этом участке фронта у русских войск нашлись хорошие генералы. В развернувшейся грандиозной битве сошлись на поле боя семь армий и два миллиона солдат. Австрийцы предприняли наступление на фронте шириною в 250 километров и быстро продвинулись вперед. Но эта торопливость сослужила им дурную службу. В отличие от аристократа Ренненкампфа, командующий Юго-Западным фронтом генерал Н.И. Иванов выдвинулся благодаря своим достижениям по службе. О нем Нокс писал как о простом, без претензий командире, любимом своими подчиненными. А в лице генералов Брусилова и Рузского Иванов обрел талантливых командующих армиями. Он встретил противника со спокойной расчетливостью, дал австрийцам углубиться на русскую территорию, а затем восемь корпусов Рузского и Брусилова обошли противника с юга. В битве при Раве Русской австрийцы были разбиты и понесли большие потери. Официальная австрийская историография говорит, что «русские не преувеличивают, когда сообщают, что их противник потерял 250 000 убитыми и ранеными и 100 000 пленными». В дни этого сражения Брусилов писал жене: «Все поле битвы на расстоянии почти ста верст покрыто трупами, и австрийцы с большим трудом подбирают раненых. Невозможно обеспечить страдающим людям даже воду и пищу – это горькая изнанка войны». Австрийцы оставили Львов и отступили на запад на двести километров.

К концу осени стало ясно, что положение со снабжением русской армии катастрофическое. Ей ежедневно требовалось 45 тысяч снарядов, тогда как отечественные заводы давали их только 13 тысяч. Винтовок производили менее тысячи в день, а на полях сражений их теряли ежедневно 3–6 тысяч. Требовалась срочная мобилизация промышленности.

Этот последний период царствования Николая II лучше всего иллюстрирует ту истину, что в первую очередь судьба страны зависит от характера существующей в ней власти. От того, насколько разумно она может ею управлять, насколько способна использовать имеющиеся возможности. Дело в том, что не одна Россия не была готова к войне, к ней не были готовы в той или иной мере все втянутые в нее страны. Даже немцы не рассчитывали на продолжительную войну, и поэтому не сделали необходимых на случай морской блокады запасов. Но они грудью встретили вал навалившихся на них проблем, и их реагирование на кризис оказался на уровне возникших перед ними задач. У французов тоже были большие проблемы с вооружением. Основу их экономики составляла легкая промышленность, сфера обслуживания и высокопродуктивное сельское хозяйство, а тяжелой промышленности почти не существовало. Однако за годы войны они построили необходимые им заводы, и закончили войну, имея тяжелую индустрию.