В чём дело, Полли?

Воздух в комнате стал пряным. Я приоткрыла окно, чтобы хоть немного прогнать свой дурман, и села рядом.

— Почему ты всегда закрываешь зеркало? — спросил Мишель.

Сейчас оно не было закрыто, соскользнувшая простынь валялась рядом.

— Мне так спокойнее.

— Почему просто не убрать его?

— Не хочу чувствовать себя чокнутой. К тому же, я им пользуюсь время от времени.

Я стянула свитер, даже с открытым окном в комнате было слишком душно. Я хотела расспросить Мишеля про Люси Брекк и человека, заявившегося сюда с пистолетом, но больше не могла выдавить из себя ни слова. Он тоже молчал и неприкрыто разглядывал мои оголённые плечи. Вино вскоре закончилось, и Мишель поднялся на ноги.

— Я ухожу, — сказал он, отчаянно стоя на месте. — Доброй ночи. — Он снова сел рядом.

— Доброй… — Я не сразу поняла, почему не сумела договорить фразу до конца, а когда осознала, уже была не в силах пошевелиться. Я закрыла глаза и продолжила осыпаться под его неторопливыми поцелуями. Я снова почувствовала, что тону. Целую его взахлёб, но вместо спасительного воздуха получаю порцию смертоносного яда. Горячие, почти раскалённые до красна губы и отдающие трупным холодом руки. Хочу освободиться от плена водорослей и всплыть на поверхность, но вместо этого только крепче обнимаю его за шею. Голова уже кружится, не хватает кислорода. Аккуратно приоткрываю глаза: мы не на дне водоёма, мы сидим на полу и всё ещё целуемся. Не хочу думать, как это произошло и снова закрываю глаза.

Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем за стеной начало скрипеть. Сначала тихонечко и почти незаметно, затем громче и настойчивее, пока скрип не достиг апогея, и стена не начала дребезжать и вибрировать. Наш поцелуй оборвался. Мишель недоумевающе прижал ладонь к стенке. Больше он не скажет, что мне показалось или что это пустяки.

— Всё ещё считаешь, что это не должно меня беспокоить?

Отвечать Мишель не собирался, он резво поднялся на ноги и стал истерично смеяться. Я села на кровать и забилась в угол. Вскоре скрип стих и истерика Мишеля закончилась. Он закрыл окно, выключил бра и склонился надо мной, чтобы на прощание поцеловать в лоб.

— Извини, я не должен был… Сладких снов.

Он вышел из комнаты прежде, чем я успела что-то ответить.

Теперь у меня не осталось сомнений в том, что Мишель совершенно безумен. И вкус этого безумия я всё ещё чувствую на своих губах.

Неужели я остаюсь? Даже после того, как уже всё решила? После того, как собрала чемодан и обрадовала миссис Беккер? Страшно думать, что Мишель заранее спланировал этот вечер только для того, чтобы я не сбежала. Но где-то в глубине души я даже не сомневалась в этом.

Но в одном он всё же прав. Болото и правда во мне. Оно долго томилось в забвении, ожидая своего часа. И вот он настал. Теперь просто уехать не получится. Придётся во всём разобраться, избавиться от проклятого болота. Да и потом, я обещала кое-кому свою помощь. Если бы я только знала, на что подписываюсь…

— Ты согласна?

— Я должна подумать.

— Конечно, я понимаю.

— Это не совсем то, чем я…

— Я понимаю, Полли, понимаю.

Сегодня мне снилась рука… Она тянулась ко мне сквозь что-то мутное и холодное. Я стояла на месте и тоже тянулась к ней, но несмотря на все усилия, коснуться друг друга нам не удавалось. И так всю ночь. Так и свихнуться не долго, честное слово. Чёртово вино, это всё его вина.

Проснулась я на удивление бодрой. Немного горели щёки, но это прошло после холодного душа. Мишель всё утро не показывался, поэтому завтракала я в одиночестве. Пришлось-таки запустить руки в святыню миссис Беккер и самой приготовить себе яичницу. Затем я сменила футболку и джинсы на рабочее платье и стала смиренно ждать, когда остальные вернуться в пансионат.