В чём дело, Полли?

Я никак не ожидала, что после этих слов Мишель подскочит с кресла, схватит меня за руку и потянет за собой. Я поддалась и пошла следом. В конце концов, один раз он меня уже сегодня спас, когда вытянул из кошмара. Это точно был он. Неважно, знает он об этом или нет.

Аня и Питер тоже насторожено пошли за нами, но Мишель остановил их, попросив остаться в гостиной. Вдвоём мы поднялись на второй этаж и подошли к заветной двери. Маленький серебряный ключик заманчиво поблёскивал в покрытой порезами руке Мишеля.

— Наконец-то ты на моей стороне, — загадочно улыбнулся он.

— Только не говори, что сделал бы это раньше, если бы я не относилась к тебе так предвзято.

Он несколько минут повозился с замком, прежде чем дверь поддалась и мучительно жалобно скрипнула. Он тихонько толкнул её, в коридор сразу же вырвался застоялый воздух. Я глубоко вдохнула и сделала неуверенный шаг к зияющей черноте. Мишель чуть сжал мою ладонь, призывая наконец войти внутрь. Меня обдало холодным потом, по спине побежали колючие мурашки. Неизбежность момента истины взволновала меня сильней, чем я предполагала.

— Ты ведь не передумала?

Я помотала головой и шагнула в комнату, которая ещё пока прятала свою истинную сущность в царствующей тьме. По ощущениям это была тесная, душная комната, с закупоренной вентиляцией и плотно задёрнутыми шторами. Половицы здорово скрипели под ногами. Но этот скрип нисколько не напоминал тот, что я слышала ночами. Когда глаза привыкли к мраку, мне стали чудиться невообразимые силуэты. Один силуэт был высоким и скрюченным, он упирался головой в самый потолок, нет, даже выше. Два других, один из которых был ниже второго, застыли почти у самой двери. Послышался ещё скрип. Это Мишель вошёл следом. Судя по шершавому трению, он водил рукой по стене, отыскивая выключатель.

Щёлк.

Тусклый свет от запылённой лампы каким-то образом сумел ослепить меня. Я зажмурилась, а потом распахнула глаза. Зажимая ночами уши от скрипа, который всё равно пробирался в голову, я представляла, что угодно за этой стеной. Что угодно, но только не совершенно пустую комнату с облезлыми обоями и пыльным полом.

— Жаль тебя разочаровывать, но это не камера пыток, не темница с узниками и даже не секретная кладовая. Всего лишь комната, которая не отпиралась много лет.

— Вижу…

Я не спеша прогулялась по комнате, досконально изучая углы и прощупывая стены. Да, комната была покинутой, запущенной и скрипучей. Но при этом она оставалась самой обычной. Наконец, постучав по стене, что граничила с моей комнатой, я сдалась и сползла по ней на пол.

— Вижу, что тут ничего нет. Но почему она заперта?

— Не хочу, чтобы её кто-то занимал. Что в этом странного? — понуро разглядывая потолок, ответил он. — Это была спальня Надда. После его смерти здесь никто не жил.

Я попыталась проследить его взгляд и рассмотрела на осыпающемся потолке внушительное тёмное пятно — след от когда-то торжественно висевшей пышной люстры. Сейчас же там болталась обычная лампа на плохо заизолированном проводе.

— И всё же… Я не понимаю. Не понимаю, Мишель. Не может же быть, что совсем ничего? А скрипы? А видения? И кто-то рылся в моей комнате, пока нас не было. Я же не схожу с ума? Нет? — Я положила лицо на ладони и загрустила. Что ни финал — сплошной тупик.

— Полли… — Мишель, наверное, решил, что я плачу. Он сел рядом и сочувственно потрепал по плечу. — Полли, я наблюдал за тобой — ты живёшь натянутыми нервами. Всё воспринимаешь чересчур остро, слишком близко. И смотришь ты на всё сквозь призму подозрений. Ты душишь сама себя, я вижу, как ты отгрызаешь от себя по кусочку. Так нельзя, ты должна поберечься. Я поэтому и попросил Питера и Аню не тревожить тебя. Ты и сама знаешь, что это старый дом, который любит поскрипеть и попугать своими старческими суставами. Гоняя без конца в голове беспокойные мысли — ты сама материализуешь их. Всё намного проще. Всё всегда на деле оказывается проще. — Он убрал руку и обмяк, навалившись на стену.

— Думаю, ты знаешь, о чём говоришь.

— Хочешь сказать, я сам такой?

— Нет, намного хуже. Я иногда думаю, что ты безумен.

— Мы все по-своему прокляты. Ты вот зеркала не любишь, как я помню.

— Это ты разбил зеркало в моей комнате?

— Я. Хотел сам сознаться, но всё не было подходящего момента… Мне снова кое-что привиделось. Будто что-то внутри зеркала желает навредить тебе. Было темно. Ты мирно спала, не подозревая, что зеркальная поверхность превратилась в воду. Она сочилась оттуда, медленно заполняя комнату и подбираясь к тебе. Я так разозлился, что не придумал ничего лучше, чем разбить его. Может, я действительно безумен? — нервно усмехнулся он.