В чём секрет, Чарли?

Не знаю, почему зажигалка не испортилась, побывав в воде. Но моя одежда суха, как будто никогда и не была мокрой. Я провожу рукой по волосам: оказывается, повязка свалилась. Но это не важно – раны, которую она закрывала, больше нет. На голове ни царапины.

Ничего не понимаю.

Диззи где-то там, в темноте, за пределами мигающего круга света – он собирает дрова. Это всё, что мы сейчас можем сделать: отгонять темноту и ждать наступления утра. Но, глядя на мерцающее пламя, я сомневаюсь, что когда-нибудь ещё увижу рассвет.

– Спасибо.

Треск костра почти заглушает голос Джонни.

– Что ты сказал? – переспрашиваю я, не веря своим ушам.

Джонни поднимает голову и смотрит на меня:

– Я стоял на мостике – а потом он исчез, и я упал в воду. – Он вздрагивает, когда в огне трещит ветка. – Я упал в воду, – повторяет он, и его голос слегка дрожит. – Я пытался плыть, но ноги не двигались. Вокруг них что-то обвилось и тащило меня вниз.

Меня охватывает холод: я вспоминаю спутанные сети, обвившиеся вокруг ног гибнущего мужчины.

– Волны поднимались всё выше и выше. Река словно несла меня к морю. И в темноте я слышал разное… – голос Джонни обрывается. – Это было ужасно.

Сердце у меня вот-вот выскочит из груди, и я вспоминаю звуки, разносившиеся под водой.

– Не надо было мне туда ходить, – продолжает Джонни, и глаза у него стекленеют от страха. – Я думал, что утону. Ты меня спасла. – Огонь снова трещит и шипит, но на сей раз он не заглушает голос Джонни. – Спасибо.

Я не знаю, что сказать, и просто киваю. Костёр, похоже, гаснет. Я озираюсь в поисках топлива, но все палочки на полянке мы уже собрали. Надеюсь, Диззи скоро вернётся.

Пламя колеблется, и темнота подползает ближе; я вздрагиваю, когда Джонни заговаривает вновь:

– Что происходит, Чарли?

Я удивлённо смотрю на него. Джонни никогда не называл меня «Чарли». Обычно он зовёт меня именами, которые я ненавижу, и с Диззи обращается точно так же. Но что-то в его голосе намекает, что не только мне страшно в темноте.

Я вспоминаю всё, что мы видели, пытаясь объять необъятное. Разбросанные палочки, азбука Морзе, странные звёзды. Понятия не имею, что происходит. Я даже сомневаюсь, что эта ночь – этот кошмар – однажды закончится. Может быть, мы останемся в лесу навечно.

Я качаю головой:

– Не знаю.

Джонни вздрагивает, словно прочитав мои тайные мысли. И снова заговаривает – так тихо, что мне приходится придвинуться ближе, чтобы расслышать.

– Ты видела человека в воде?

У меня перехватывает дыхание, когда я вспоминаю о том, что было там, в глубине. Мужчина в военной форме. Он тонул. Но ведь я спасла не его, а Джонни…

Я молчу. Джонни, видимо, решает, что я ему не верю.

– Там кто-то был, – продолжает он. – Когда я тонул. Он заговорил со мной.

Я вспоминаю латунные пуговицы на форменной куртке мужчины; они сверкали как крошечные солнца, пока он барахтался в темноте.

– И что он сказал?

– Я уже захлёбывался, когда увидел его, – говорит Джонни, и пламя костра отражается в его глазах. – Как будто я раздвоился, когда ушёл под воду. Тогда у меня в голове зазвучал его голос. Он был как эхо моего голоса, только я совсем не хотел слышать то, что он говорил. Про все мои плохие поступки, про тех, кого я обидел. Ещё он рассказывал про ужасы, которые видел…

Я вспоминаю сдавленный вой, раздававшийся над водой, и думаю, что, возможно, это кричал Джонни. И я понимаю, что он плачет – слёзы катятся по его щекам, а он продолжает:

– Люди на берегу, самолёты, которые пикировали с неба… Он сказал: мы стали отличной мишенью, пока ждали посадки на суда… Трупы в воде. Смерть повсюду. Я так испугался, Чарли. Я не хотел умирать. Никто не хотел… Он просто пытался вернуться домой, совсем как я. Я обещал ему… и себе. Я сказал: если я не утону, то всё искуплю. Все свои плохие поступки, все обиды. Я всё исправлю, если останусь в живых…

В темноте я слышу треск веточки под ногой и надеюсь, что это Диззи; но Джонни, кажется, ничего не слышит. Он продолжает говорить, просто не может остановиться:

– И тогда он сказал мне, что моё время ещё не настало. Есть места, где я должен побывать, и обещания, которые должен сдержать. Он сказал, что ты спасёшь меня, Чарли. Просто нужно тебя позвать. – Джонни поднимает голову и смотрит на меня. Его глаза блестят от слёз. – Я так и сделал. Я из последних сил звал тебя. И в ту же минуту ты появилась… – Дрожащей рукой он лезет в карман рубашки. – Я нашёл это в кармане, когда мы вышли из воды, – он достал сложенный квадратик бумаги. – Клянусь, раньше его не было. Посмотри, Чарли.

Протянув руку, я вынимаю пожелтевшую бумажку из его дрожащих пальцев и медленно разворачиваю её.

Это карта. В свете костра я вижу очертания Северной Франции, названия городов вдоль побережья. Булонь. Кале. Дюнкерк. Потрёпанный листок исчерчен линиями и стрелками; там, где карта потёрлась на сгибах, они побледнели. Слова, нацарапанные поперёк Ла-Манша, заставляют меня ахнуть от удивления.

«Путь вперёд – это путь назад».