«В Датском королевстве…»

Ингер. Как ты не хочешь понять! Я тебе скажу начистоту: Андерс сейчас вовсе не с Миккелем на льду.

Борген. Андерс не там? Где же он тогда?

Ингер. Он решил… проехаться на велосипеде.

Борген. На велосипеде! Сегодня? Проехаться? В понедельник! Куда же?.. Ах, так!

Ингер. Да, дедушка.

Борген. Вот как. Так, так. Поэтому-то мы и пили кофе.

Ингер. Да, дедушка, поэтому. Послушай, когда он…

Борген. Значит, он уехал на болото?

Ингер. Да, и когда он вернется, ты постараешься казаться радостным, слышишь? И ты возьмешь меня под руку, и мы вдвоем встретим его в дверях и скажем: «Поздравляем, Андерс!», хорошо?

Борген. Гм! Так Петер-Портняжка заполучит сегодня зятя.

Ингер. А старый Миккель Борген получит невестку, милую, добрую, тихую, благочестивую, молодую…

Борген. Я об этом не просил.

Ингер. Дедушка, ты поступишь так, как я сказала, ты пожмешь его руку и скажешь: «Поздравляю, Андерс». Если ты не хочешь сделать это ради своего сына, ради его счастья, ради тебя самого и во имя твоего Бога, сделай это ради меня, слышишь, и ради моего… ради твоего внука, что у меня под сердцем.

Борген. Ничто на свете не заставит старого Миккеля Боргена изменить самому себе. Значит, Андерс поехал… ничего не сказав мне… и ты знала… и смолчала. Сговорились, мои родные дети сговорились, за моей спиной… нет, это уж слишком…

Ингер. Дедушка, куда ты?

Борген. Что, я должен отчитываться? Ведь вы не говорите мне, куда отправляетесь. А я, по-вашему, должен?.. (Выходит.).

Ингер. Дедушка! Из дома! В такой холод! И даже без шарфа! Дедушка, послушай! Дедушка! (Убегает вслед за ним.).

Йоханнес (входит, берет печены, сжимает в горсти, крошит). Соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало. Ибо здесь нет ничего лишнего… Войдите.

Пастор Банбуль (входит). Да, я только хотел… раз уж я шел мимо…

Йоханнес. Господь да пребудет с тобой.

Пастор. Что вы сказали?

Йоханнес. Господь да пребудет с тобой.

Пастор. Спасибо! Большое спасибо! Вы меня знаете, как я понимаю. Благодарю за то, что вы приветствуете мою деятельность здесь. Спасибо! Но, простите, я ведь вас не знаю.

Йоханнес. Гм! Ты не знаешь меня?

Пастор. Да, простите! Я ведь здесь недавно, еще не побывал во многих домах. Вы здесь, может быть, работаете? Может быть, вы сын хозяина?

Йоханнес. Я — каменщик.

Пастор. Вот как! Это доброе дело — строить дома для людей.

Йоханнес. Но они не хотят в них жить.

Пастор. Не хотят? Ах да, сейчас с деньгами плохо. Я это по себе знаю, а мы ведь живем по-спартански, право же, в самом деле по-спартански — экономно.

Йоханнес. Они хотят сами строить. А строить не умеют. Непостижимо! Если им нужна обувь, они идут к сапожнику, если им нужна одежда, идут к портному. Но если им нужны дома, где жить, они не приходят ко мне — желают строить сами, хотя не умеют. И поэтому одни живут в недостроенных хижинах, другие — в развалинах, а большинство бродит бездомными.

Пастор. Простите, господин… господин Борген, я вас не разумею, я не совсем понимаю. Ваша речь — она так двусмысленна, выбор слов… так странен, что я едва ли понимаю, шутите вы или говорите серьезно.

Йоханнес. Значит, ты, видно, тоже из тех бездомных, из тех, кому нужен дом.

Пастор. Так я и думал! Весь наш разговор — сплошное недоразумение. Значит, вы меня все же не знаете: я — священник, ваш новый священник.

Йоханнес. A-а! Ибо написано: человек живет не хлебом единым, но каждым словом, что исходит из уст Бога.

Пастор. Да… но раз уж я проходил мимо Боргенсгора, то решил заглянуть.

Йоханнес. И еще написано: ты не должен искушать Господа твоего Бога.

Пастор. Что вы хотите этим сказать?

Йоханнес. Отойди от меня, Сатана, ибо написано: «Ты должен поклоняться лишь Господу твоему Богу и служить только Ему».

Пастор. Послушайте! Вы что, издеваетесь надо мной? Прошу вас объясниться, или же, извините, я уйду.

Йоханнес. Видите, все правильно. Тогда оставляет его Дьявол, но… ангелы… Где же ангелы?

Пастор. Кто вы такой? Вы член какой-то секты? Мормоны? Кто же вы? Если вы не уважаете меня как священника, разве нельзя нам поговорить просто как людям? Быть может, вы вовсе не сын хозяина хутора или вы вообще не из этого прихода, тогда простите. Но кто же вы тогда? Мое имя — пастор Банбуль.

Йоханнес. Мое имя — Иисус из Назарета.

Пастор. Нет, послушайте…. или… да, да… ох, нет, нет!

Йоханнес. И если ты трудился и чем-то омрачен, тогда прийди, ибо я дам тебе покой. Если же нет, то иди в мир, и трудись, и возвращайся после.

Пастор. Друг мой, вы ошибаетесь. Вы не Иисус. Вы сын Миккеля Боргена из Боргенсгора.

Йоханнес. Правильно! Так и считали: сын Иосифов, сын Элиев, сын Матфатов, сын Левиин, сын Мелхиев, сын Ианнаев…[58].

Пастор. Вы знаете, что вы безумец?

Йоханнес. Да.

Пастор. Вот как?