В дебрях Маньчжурии

Ветер усиливался и срывал могучими порывами, вспененные гребни валов, обдавая пеной и брызгами нависшие над пучиной, изъеденные морем, скалы.

Гроза приближалась. Дождь крупными каплями косо рассекал воздух. Молния сверкала все чаще и чаще и раскаты грома становились громче.

Быстро темнело. В избушке, прилепившейся к береговому утесу, как гнездо ласточки, засветился огонь и вскоре снова исчез. Скрипнула низкая дверь и на карниз отвесного берега вышел человек. На нем был темный дождевик с капюшоном и из за плеча виднелся ствол короткой винтовки.

Открыв потайной фонарь, незнакомец приблизил свое лицо к свету, при чем ясно обрисовался суровый профиль, бритый выдающийся подбородок и темные небольшие свисающие усы.

Поправив фитиль в лампочке он захлопнул дверцу и быстро зашагал по узкой тропе, извивавшейся вдоль берега острова, между скал и камней.

Фамилия незнакомца была Зозуля, имя Афанасий. Служил он здесь на острове главным сторожем богатого питомника пятнистых оленей, принадлежащего, известному в крае землевладельцу.

Малоросс по происхождению, угрюмый, необщительный, суровый и неподкупный, он был грозой для отважных и закаленных таежников, решающихся переправиться с материка на отдаленный остров, чтобы добыть на нем драгоценные панты, водящегося здесь во множестве оленя.

Необходимы исключительная отвага, железная сила воли и безумная решимость, чтобы пойти на такое рискованное предприятие.

Небольшой остров охранялся пятью сторожами. У каждого был свой участок берега. В случае появления браконьеров в лодке, или на баркасе, сторож подпускал их на близкое расстояние и открывал огонь, без промаха посылая пули в приближающихся врагов. На выстрелы обыкновенно спешили соседи сторожа и общими силами отражали нападение. Почти всегда им удавалось во время заметить врага и отразить удар, но картина менялась, если лодка, с тремя, четырьмя браконьерами, приставала к берегу незамеченною. Тогда промышленники, спрятав ее в песке, расходились по лесам и били оленей-пантачей. Добычу, т. е., рога, несли к лодке и уезжали благополучно восвояси. Но сторожа не дремали и выслеживали браконьеров, как зверей, и вот начиналась дикая травля, борьба на смерть; пощады никто не просил; кто ловчее, хитрее, выносливее, тот выходил победителем, побежденный оставался на месте и труп его сбрасывался в глубокую пропасть или в бушующее и клокочущее море.

Много, сторожей погибло на этом острове от рук материковых таежников, но еще больше погибло последних в волнах океана, в скалистых горах и дремучих лесах. Редкий из сторожей выдерживал здесь долго. Постоянное напряжение и страх за свою жизнь делали свое дело, и большинство бежало с острова при первой возможности. Но те, которые оставались, были надежные, испытанные и закаленные в боях люди, не знающие чувства страха, жалости и колебаний. Все они чуждались общества и людей, по натуре были искатели приключений и любители дикой природы. Они ценили свое, независимое от общества, положение, свою свободу, и жили особенной жизнью, имеющей, мало общего с сутолокой и суетой пресловутого культурного строя.

Одним из таких типов был сторож Афанасий Зозуля. За бескорыстие, честность и трезвость ему было поручено все оленье хозяйство, заготовки корма зимою, учет животных, надзор за сторожами и охрана угодий.

В течение нескольких лет он добросовестно служил своему хозяину. Убедившись, что силой взять нельзя, хищники с материка пробовали подкупать его деньгами за разрешение поохотиться на остров, никакие соблазны не действовали, и, от времени до времени, летом появлялись у берегов одинокого острова лодки, баркасы и китайские джонки с суровыми, хорошо вооруженными браконьерами. Начиналась война, упорная, дикая, первобытная, и Зозуля, как всегда, выходил победителем, редко теряя в ней одного-двух подчинённых сторожей.

Безбрежный Великий Океан, угрюмые скалистые горы, темные дубовые леса и прибрежные обитатели острова: орлы, чайки, сивучи и тюлени были безмолвными свидетелями тяжелых драм дикой пустыни.

II

Быстро шагал Зозуля по каменистой тропе, спеша засветло дойти до отмели, единственного места на острове, где можно было причалить лодке. Отмель эта тянулась на три версты, здесь-то и происходили столкновения браконьеров со сторожами.

Заняв свой пост у камня, торчавшего из прибрежного гравия, Зозуля положил на него свою винтовку и стал внимательно всматриваться в темную даль бушующего моря. Чуткий слух его улавливал среди рева волн и воя ветра малейший необычайный звук; долго стоял он и прислушивался; ветер усиливался; высокие волны катились на низкий берег, достигая камня, за которым темнела фигура сторожа, ударяясь в его гранитную грудь, обдавая его брызгами и пеной.