В дельте Лены

Это не причиняло мне боли, так как, казалось, их покинула всякая чувствительность, но больше всего меня беспокоило то, что я потерял над ногами всякий контроль, и, будучи не в состоянии встать, а тем более ходить, я был вынужден отказаться от упражнений, которые предотвращали образование волдырей, что происходит из-за нарушения кровообращения, и, следовательно, чем теснее становились от отёка мокасины, тем сильнее мёрзли ноги. Было уже далеко за полдень, когда мы прибыли в Булкур. Это место состоит из двух жилищ и амбара; одно из жилищ – балаган, а другое – чум. Разница между ними в том, что первая представляет собой усечённую правильную четырёхугольную пирамиду высотой от четырёх до семи футов, покрытую землёй и имеющую в центре крыши отверстие для выхода дыма; в то время как последняя – это конус из жердей с квадратной рамой внутри у вершины, на которую опираются жерди и через которую выходит дым. В этом месте в Лену с северо-запада впадает небольшая река, между крутыми берегами которой примерно сотня ярдов. Лена тоже круто поворачивает здесь с востока-северо-востока на север. Балаган расположен на северо-западном берегу этой речки, а чум – на северо-восточном, вместе с отдельно стоящим амбаром. Его можно описать как квадратный сруб высотой десять-двенадцать футов, приподнятый над землёй на сваях. Эти два сооружения находятся ближе всего к главной реке, но всё равно так высоко и далеко в глубине берега, что для меня удивительно, что Ниндеманн и Норос вообще их увидели! Действительно, они уже собирались вернуться в «место саней», примерно в двадцати милях к северу, чтобы там лечь и умереть, когда, выйдя из-под берега в русло реки, один из них заметил чум и амбар, и они нашли там убежище. Это одна из лучших рыбацких стоянок для ловли некоторых видов мелкой рыбы. В это время года в ней никого не было, но туземцы оставили там часть своих сетей и других снастей, а Ниндеманн и Норос повсюду безуспешно искали еду. В амбаре, однако, они нашли кучу заплесневелой рыбы, из которой туземцы вытапливали масло для своих ламп, и, хотя эти отбросы разложились и покрылись плесенью, ничего другого не было; люди долго были без пищи, только поймав несколько дней назад лемминга, которого они зажарили и съели вместе со шкуркой и всем остальным; поэтому вполне естественно, что они попытались утолить свой голод рыбными отбросами, которые, по крайней мере, хоть немного наполнили бы их пустые желудки.

Они съели часть этого месива, а затем развели огонь в чуме, заварили немного ивового чая и согрелись. После этого положили на огонь несколько больших плоских камней, на которых можно было приготовить или разогреть гнилую массу, но она оказалась на вкус хуже, чем в замороженном виде. Нехватка дров вынудила их сжечь часть внутренней деревянной отделки чума, а также старую лодку. Они пробыли здесь два дня, пытаясь восстановить силы рыбными отбросами, которые вскоре стали вызывать у них такое отвращение, что они испугались, что не смогут продолжать идти. Поэтому, собрав все свои силы, они наполнили сумки и карманы тухлой рыбой и двинулись в сторону поселения, до которого они надеялись добраться задолго до этого, но которое на самом деле находилось в пятидесяти пяти верстах дальше. Было очень холодно, дул жестокий ветер, и через некоторое время Норос стал жаловаться, что он так ослаб от сильного поноса, рвоты и обморожений, что не может идти дальше, и умолял Ниндеманна вернуться хотя бы ещё на один день.

Так они и сделали, и когда Ниндеманн сидел в хижине и занимался починкой своих мокасин, он услышал снаружи непонятный шорох. От голода слух их обострился, и Ниндеманн, думая, что это подошёл олень, схватил ружье, зарядил его и, подойдя к двери, собирался выглянуть наружу, как вдруг она распахнулась, и он оказался лицом к лицу с якутом. Естественно, что первым его побуждением было обнять своего спасителя, но этот добрый человек, увидев похожего больше на призрак человека, оборванного, истощённого, обмороженного, с закопчённым лицом, покрытым струпьями, и с ружьём наготове, в ужасе отскочил и, повалившись на колени, умолял не стрелять. Через мгновение Ниндеманн бросил ружьё и обнял дорогого гостя, а затем они втащили его в хижину – его собственную хижину, потому что это был Иван Андросов[61], её владелец, который оставил свои сети в амбаре, ожидая, пока встанет лёд, и теперь приехал забрать их для рыбалки на одной из северо-западных проток реки.

Этот счастливый случай спас им жизнь, так как вместо того, чтобы отдыхать и выздоравливать, они тратили остатки своих сил, питаясь гнилой рыбой, состояние их кишечника было таким, что вскоре они не смогли бы даже ползать. Якут был немало встревожен своим положением, так как принял двух мужчин за беглых ссыльных, которых он должен был задержать и выдать властям под страхом наказания. Однако они дали Ивану понять, что очень голодны, показывая рыбные отбросы, которые они ели, он с отвращением отвернулся и велел им выбросить их.