В День Победы

— Потому, что вы мальчишка, — сказал капитан. — Простите, я не в этом смысле, а в другом.

— Вы берете меня за горло, — сказал доктор.

— Ничего подобного. Хотите, я вам дам расписку, что вы за мою жизнь не отвечаете?

«Вы не имеете права брать меня за горло, — оказал Доктор, — У вас настоящая мертвая хватка, а так не подумаешь. Когда вы приходите, мне становится страшновато». — «Сдавайтесь. И вечером вместе пойдем пить пиво с рыбкой», — сказал капитан. «Мне надо посоветоваться». — «Этот случай давайте исключим, а то мне придется начинать все сначала». — «Что же мне делать?» — «Пишите «годен». Вот в этой графе. А «не годен» зачеркните и распишитесь. Не бойтесь. Я не подведу». — «Вы меня вынуждаете», — сказал доктор. «Спасибо, — сказал капитан. — Я привезу вам пыжиковую шапку с Чукотки». — «Не надо мне. Я хожу зимой в берете». — «Так и голову недолго простудить», — сказал капитан.

— Всего хорошего, — сказал доктор. — Не надо мне расписок и пыжиковых шапок. Я от вас устал. Я прошу вас больше ко мне не приходить. Слышите, вы меня вынудили!.. Я совершил преступление. Леля, почему вы хихикаете? Что вы нашли в этом смешного?

Семенов пришел в агентство «Арктика», здание на берегу залива, двухэтажное, из красного кирпича, с двухскатной железной крышей, выкрашенной зеленой краской, и с тяжелой парадной дверью, возвращавшейся на место за счет пружины. В кабинете начальника отдела кадров он молча выложил на стол карточку, сел в кресло нога на ногу и стал смотреть на начальника из-под ладони. Начальник был старый его приятель, в прошлом тоже капитан, сошедший на берег по болезни. Ему была фамилия Чижов. У него вылезли почти все волосы на голове и выпали почти все зубы. Остатки волос он выбривал, и его голова была розовая и блестела, а зубы он вставил металлические. «Ваша карта бита, — сказал Семенов. — Давай пароход». Начальник засмеялся и ответил: «Молодец. Добился своего. Но придется тебе обождать. На тех судах, что уходят в Арктику, уже есть капитаны. В отпуск никто не собирается». — «Только давай честно, — сказал Семенов. — Не ври, потому что ты как следует не умеешь, у тебя лысина вспотела. Во-первых, моя служба информации работает неплохо. Есть судно. Ледокольный буксир поведет на Камчатку крупнотоннажный лихтер. На буксире нет капитана. Я согласен на полставки». Начальник засмеялся опять — ему больше ничего не оставалось, — затем признался: «Правда. Есть такой рейс. Но если уж честно: тяжелый рейс, очень тяжелый. Впрочем, сам понимаешь. Уже июль. Скорость с лихтером небольшая. Если не успеешь дойти за навигацию, придется зимовать черт знает где».

— А это не твое дело, — сказал капитан.

— И мое тоже.

— Говоришь одно, а думаешь другое. Знаю, о чем думаешь: если старик загубит рейс, мне башку оторвут. Не так разве? Еще мне сдается, что у тебя есть кандидатура. Кто-нибудь из молодых. Есть или нет? — спросил Семенов подозрительно.

— Никакой кандидатуры нет, — ответил начальник отдела кадров.

«Тогда в чем дело?» — «Очень тяжелый рейс», — повторил начальник. «Нужен опыт полярной буксировки, — сказал капитан. — Большой опыт. Такой, как у меня». — «Но и нужно здоровье. Не сердись, но у тебя его нет. То, что написал тебе в карточку врач, — филькина грамота. Я представляю, каким образом ты этого добился, потому что знаю тебя». — «Перестань, — сказал Семенов. — Очень хорошо, что ты меня знаешь, но будет еще лучше, если ты перестанешь быть красноречивым». — «Удивляюсь я тебе», — сказал начальник. «Нечего мне удивляться. Даешь буксир или нет?» — «Как тебя переубедить?» — сказал начальник. «Никак. Дай буксир, и я тебя поцелую, у тебя губы удобные». — «Черт с тобой, — сказал начальник. — Валяй, если тебе себя не жалко. Это само собой, что ты лучше всех проведешь лихтер, но мне тебя жалко. Выйдешь по плану через неделю. Пока фотографируйся. Придется снова заводить на тебя личное дело».

Погода держалась солнечная. Настроение у капитана было отличное. Сначала он сфотографировался. На углу дома расположился грузин с цветами, и он купил у него два красных гладиолуса. Когда пришла тетя Лиза, он подарил ей гладиолусы и встал, потирая руки. «Ты светишься», — сказал она. Капитан ответил: «Дело сделано. Доктора я взял осадой. А этот Чижов, который сидит в кадрах, сдался сразу».