В долине смертной тени [Эпидемия]

Азаров вышел из дома, ему вдруг захотелось прогуляться, подышать свежим воздухом. Он размышлял о том, жалеет ли, что не удалось сегодня отсюда уехать. С одной стороны плохо, что не получилось, а вот с другой чего себя обманывать он этому рад. Иначе когда он бы еще снова встретился с Соланж, да и встретился ли вообще? Сегодня невозможно ничего загадывать наперед, каждый новый день может стать последним. Скольких людей уже унесла эпидемия и скольких еще унесет. Кто бы мог подумать, что в наше продвинутое время человечество постигнет такое бедствие, а оно окажется почти беззащитным перед ним. Надо бы поумерить его амбиции, люди слишком возгордились своими достижениями. Отец Варлам по такому случаю бы сказал, что это наказание за грех гордыни. И, возможно, что на этот раз он бы не ошибся.

Внезапно откуда-то сбоку появился человек и пошел ему наперерез. Азаров невольно остановился и поморщился — это был Шевардин. Общаться с ним ему что-то не хотелось — какой-то непонятный, мутный тип. Хотя и пытается предстать доброжелательным. Но уж больно искусственно у него это получается, как будто играет в любительском театре.

— Алексей Германович, я вам не помешаю, если немного пройдусь с вами?

Азарову показалось, что голос начальника службы безопасности прозвучал уж как-то чересчур вкрадчиво.

— Я гуляю, дышу свежим воздухом. Так, что присоединяйтесь.

— Очень вам признателен. Иногда хочется просто поговорить с умным человеком, особенно в такую прекрасную погоду.

— А когда погода плохая, вам хочется поговорить с глупцом?

Шевардин весело и довольно громко рассмеялся.

— Мне нравится ваше чувство юмора. Как я могу судить, оно вас никогда не покидает.

— Почему так думаете, Игорь Юрьевич?

— Я же вам говорил, что смотрю ваш канал. Может, не все выпуски, но многие. У вас прекрасный дар речи.

— Спасибо. Это мое оружие. Без него посетителей канала было бы значительно меньше.

— Прекрасно понимаю. Не сочтите это за комплимент или лесть, но я вас считаю подлинным достоянием республики. Вы нужны стране.

Азаров покосился на своего собеседника. Ему захотелось понять, насколько он искренен.

— В этой стране далеко не все так считают.

— Что делать, у людей разные мнения и разные интересы.

— В этом нет никакого сомнения, — усмехнулся Азаров.

Некоторое время они шли молча.

— Я думал, вы сегодня уедете, — вдруг произнес Шевардин.

— Откуда вам известно, что я хотел уехать?

— Так вы же это не скрывали, всем говорили.

— Но не вам.

— Я все же начальник службы безопасности, должен быть в курсе планов обитателей этого дома, — улыбнулся Шевардин.

— Отец заболел, поэтому планы изменились.

— Это убедительная причина. Но, как я понимаю, вы же не отказались от намерения уехать?

Этот разговор не очень нравился Азарову — не слишком ли любопытен этот человек? Он привык относиться к таким расспросам и к таким людям с подозрением.

Кажется, Шевардин догадался об его мыслях.

— Ради бога извините меня, Алексей Германович. Вижу, что лезу не в свое дело. Но вы поймите, как человек, отвечающий здесь за охрану, мне нужно знать о планах обитателей дома. От этого зависит режим безопасности дома.

— Да? Тогда объясните, как связано соблюдение режима безопасности этого дома и мой предполагаемый отъезд. Уеду я, что изменится?

— Вы правы, по большому счету ничего, — после короткой паузы признал Шевардин. — Просто для меня важно знать, что с того момента, как вы пересечете границы этой резиденции, я за вашу безопасность больше не несу ответственности. Вот, собственно, и все.

— Считайте, что объяснение принято, — усмехнулся Азаров.

— Вижу, вы мне не очень поверили. Не понятно, почему?

Азаров пожал плечами.

— Я не доверяю всем представителям вашей славной профессии. И нет причин делать для вас исключение.

— Объяснение принято, — в свою очередь усмехнулся Шевардин.

— У меня к вам возник вопрос, — сказал Азаров.

— Разумеется, задавайте.

— По вашему разумению, мне стоит уехать как можно скорей? Как бы вы поступили на моем месте?

— Я бы уехал, — не задумываясь, ответил Шевардин.

— По какой причине?

— Вы тут чужой. Это не ваша среда, не ваш мир. Вам лучше быть среди своих.

— Но тут мой отец и мои родные братья.

— Сводные, — уточнил Шевардин.

— Так ли это важно?

— В некоторых делах важна любая мелочь, любой нюанс. Это я вам как профессионал говорю. Да, они ваши близкие родственники, но на самом деле между вами нет ничего общего. Скажите откровенно, что вам это родство?

— Вы попали своим вопросом прямо в точку, — оценил Азаров. — Я и сам спрашиваю себе о том же.

— Вот видите, в этом вопросе наши мнения сходятся.

— Не уверен. Я всегда ощущал, что родство — это какая-то невидимая, но прочная связь. Порвать ее можно, а восстановить почти нереально. Затем и приехал сюда, чтобы сделать попытку ее как-то сохранить и даже, возможно, упрочить.

Шевардин удивленно покачал головой.

— Вот не знал, что вы такой приверженец традиционных устоев.

— А тут вы правы, Игорь Юрьевич. Я считаю, что счастье — это когда у человека есть крепкая семья. Без нее рано или поздно ему станет плохо.