В долине смертной тени [Эпидемия]

— Нет, Миша, совсем не так. И тебе это известно лучше, чем нам. Все, что мы имеем: этот дом и что его окружает, пара квартир в Москве и, как я совсем недавно узнала, домик в Испании приобретены на нечестные деньги. А если говорить до конца прямо — на украденные у государства или у людей — я в этом не очень хорошо разбираюсь, средства. Рената, Виталик, вы же не младенцы, вы не можете не понимать, что ваш отец не может честно зарабатывать столько. Значит, он получает свои доходы не праведным путем.

— Даже, если это так, то ты много лет с большой охотой пользуешься всем, что куплена, как ты говоришь, на неправедные доходы. Разве не так? — растянул губы в едкой улыбке Ратманов.

— Так, Миша, все эти годы я пользовалась всем этим и ни о чем тебя не спрашивала. Хотя вопросы возникали, но я гнала их от себя. Но больше так поступать не могу и не хочу.

— И что же тебя сподвигло так перемениться? — спросил Ратманов.

— Трудный вопрос, у меня нет ясного ответа на него. Может быть, эпидемия, беспомощность и бессилие нашей медицины бороться с ней. Может, ролик твоего брата о миллиардах премьер-министра. А может еще что-то.

— Ты забыла о нашем дорогом священнике. Ты должна непременно включить его в этот список.

— Ты прав, и он тоже. Но так ли это важно, какие причины. Главное, к чему они привели.

— И к чему же, мама? — поинтересовался Виталий. — Уж не хочешь ли ты настучать на папу в прокуратуру?

— Нет, сынок, таких желаний у меня нет. Я хочу решить эту проблему в узком семейном кругу.

— Это как? — снова спросил Виталий.

— Предлагаю продать все лишнее имущество, все, что приобрели на не честно полученные деньги. А выручку от этой продажи передать в различные благотворительные фонды и пожертвовать церкви.

— Ты сбрендила! — От ярости и возмущения лицо Ратманова почти мгновенно стало багровым.

— Не знаю, Миша. Но я считаю, для нашей семьи это единственным выходом.

— Интересно, что же будет, если мы не продадим?

— Мы погубим себя, — ответила Софья Георгиевна на вопрос мужа. — Мы уже далеко продвинулись в этом направлении. Вспомни хотя бы то, что недавно совершил Виталий. Разве это не ужасно?

— Мама, этот эпизод уже урегулирован, — подал голос Виталий. — А потому не надо о нем вспоминать.

— Нет, надо, — не согласилась Софья Георгиевна. — Это далеко не единственный плохой поступок, который ты совершил. Напомнить тебе о других? Ладно, сейчас не о том. Я практически все сказала, что хотела. Теперь желаю услышать вас, мои дети. Рената, ты что-нибудь скажешь?

Рената по очереди посмотрел на мать и отца.

— Да, скажу, — едва слышно произнесла она. — Я хочу сказать только то, что согласна с мамой. Я считаю, что нам нужно все это продать. А деньги, например, отдать детям.

— Спасибо. Что скажешь, Виталий?

— Я категорически против распродажи нашего имущества. Мама, как к тебе могла прийти такая дикая мысль. Папа не для того все это строил, чтобы мы с этим взяли, да распрощались. Мне лично глубоко наплевать, на какие деньги тут все сооружено. Главное, что это все принадлежит нам. А ты Рената, да и ты мама, если не хотите этим владеть, так никто и не заставляет. Мама, перепиши имущество на меня, если тебе неприятно, что оно числится за тобой. Я буду только рад. — Виталий замолчал, потом в упор взглянул на мать. — Если ты захочешь распродать наше владение, я сделаю все, чтобы тебе помешать. Так и знай.

— Я тебя поняла, Виталий. Что ты скажешь, Миша? — посмотрела Софья Георгиевна на мужа.

— Я все мог ожидать от тебя, но такого мне даже в страшном сне не снилось. После этого предложения мне трудно считать тебя полностью нормальным человеком. Только утративший разум способен предложить все это распродать и затем добровольно раздать деньги всяким бездельникам, вроде нашего святоши. Я настаиваю, Софья, чтобы ты после того, как кончится эпидемия, прошла освидетельствование у психиатра. Извини, но это необходимо.

Несколько мгновений Софья Георгиевна задумчиво молчала.

— Я вас услышала. Я предлагаю проголосовать за мое предложение. Кто за то, чтобы продать это наше владение, а деньги отдать на благотворительные цели, прошу поднять руку?

Софья Георгиевна первой подняла руку, вслед за ней это сделала и Рената.

— Теперь, кто против.

Сразу же поднялись две руки — Михаила Ратманова и Виталия.

— Голоса разделились поровну, — констатировала Софья Георгиевна. — Это означает, что пока все остается по-прежнему. Дети, я вас больше не задерживаю.

183.

Азаров перед сном решил немного поплавать в бассейне. В его жизни спорт всегда занимал почетно место. Он отчетливо сознавал, что без него ему никогда бы не выдержать того напряжения, в котором приходилось жить. К тому же физические нагрузки доставляли удовольствие, повышали тонус организма. А ему нравилось чувствовать энергию в своем теле. Ничего так не способствует развитию оптимизма, как ощущение здоровья.

В бассейне никого не было, и это нравилось ему. По натуре Азаров был человек общительный, но бывали минуты, когда возникло острое желание побыть в одиночестве. Он сознавал, что, пожалуй, то были лучшие мгновения жизни.