В доме Шиллинга (дореволюционная орфография)

Онъ побжалъ черезъ дворъ и заглянулъ въ конюшни и людскую. Двери были отворены; скотина ревла и мычала, но нигд не было ни души, и въ людской на бломъ, чисто вымытомъ стол не лежало большого домашняго хлба, не дымилась огромная суповая миска, всегда аккуратно приносимая при звон колокола.

Кухня также была пуста. Жаркое дымилось, супъ киплъ и уходилъ черезъ край горшка, – все кипло, шипло и пнилось, и Витъ, хихикая отъ внутренняго удовольствія, подложилъ въ огонь лучины, пусть огонь пылаетъ, пылаетъ до тхъ поръ, пока не останется ни капли супу въ горшк и жаркое превратится въ уголь… „Глупыя“ служанки слишкомъ дерзко воспользовались отсутствіемъ тетки и собрались гд нибудь болтая. И, дйствительно, вернувшись въ сни онъ увидалъ, что он стоятъ у отворенной калитки и оживленно разговариваютъ.

Объ этомъ нужно сейчасъ же сообщить отцу и онъ ихъ поймаетъ за болтовней и битьемъ баклушъ. Витъ постучалъ въ дверь присутственной комнаты, такъ какъ въ послднее время совтникъ запиралъ комнату даже тогда, когда самъ былъ въ ней, увряя, что къ нему въ кабинетъ входятъ слишкомъ безцеремонно и мшаютъ ему заниматься изъ-за всякихъ пустяковъ.

Но на стукъ его не отзывались; Витъ попробовалъ повернуть ручку, и дверь со скрипомъ отворилась; она не была заперта и отецъ должно быть ушелъ, такъ какъ комната была пуста.

Для Вита это было драгоцнное открытіе. Онъ очень любилъ забираться въ присутственную комнату и рыться въ разставленныхъ на нижнихъ полкахъ книжнаго шкафа старыхъ книженкахъ, изъ которыхъ многія содержали древніе грубые политипажи [37]. Часто онъ входилъ на галлерею и говорилъ оттуда рчи, воображая, что комната полна слушателями. Иногда ему удавалось открыть стнной шкафъ на галлере и вытащить на свтъ Божiй оловянныя трубы органа и толстощекихъ деревянныхъ херувимовъ.

Онъ быстро вбжалъ на нсколько ступеней и вдругъ остановился, а хитрые глаза его заблестли какъ у лисицы, примтившей добычу, – у святого на стн опять была отдлена рука!… Трещина, такъ безжалостно отдлявшая благословляющую руку отъ туловища, теперь не была такъ широка какъ въ тотъ разъ, но все же она была очень замтна и рзкой линіей обозначалась сверху до самаго пола, точно щель двери.

Мальчикъ нагнулся; кусочекъ дерева, можетъ быть принесенный сюда на подошв, попалъ въ трещину священнаго изображенія и помшалъ этимъ частямъ плотно сомкнуться… Отецъ хотлъ его недавно надуть, но какъ бы не такъ – Витъ вдь не дуракъ! Онъ тогда же не поврилъ этому. Онъ потомъ тайкомъ старался найти это отверстіе и не могъ, хотя стну и не поправляли, такъ какъ столяръ даже не появлялся въ дом.

Онъ всунулъ два пальца въ трещину, чтобы вынуть кусочекъ дерева, какъ вдругъ передъ нимъ совершенно безшумно раскрылись дв половинки двери, петли которой были, очевидно, хорошо смазаны; при дальнйшемъ давленіи исчезло туловище святаго, съ одной стороны, съ другой благословляющая рука и колнопреклоненная женщина за арабесками, покрывавшими стну, и образовавшими какъ бы рамку вокругъ священной картины.

Витъ былъ нсколько испуганъ. До сихъ поръ онъ ничего не боялся, – во всемъ монастырскомъ помсть не было ни одного темнаго отдаленнаго уголка, котораго бы онъ не изслдовалъ. Онъ иногда по цлымъ часамъ сидлъ притаившись въ какомъ нибудь мрачномъ уголк, чтобы вдругъ выскочить оттуда, напугать до полусмерти кого нибудь изъ прислуги, кто, ничего не подозрвая, проходилъ мимо. Но это отверстіе въ стн зіяло передъ нимъ, какъ большая черная пасть, и на него пахнуло оттуда тяжелымъ спертымъ воздухомъ.

Однако любопытство превозмогло. Онъ, вытянувъ шею, заглянулъ туда и увидалъ у самаго отверстія дв каменныя гладкія ступени, прекрасно сдланныя и блествшія во мрак. Слабый свтъ дня врывавшійся черезъ отверстіе освщалъ сбоку новыя доски, то была стнка шкафа, въ которомъ лежали оловянныя трубы органа и деревянный ангелъ.

– Дуракъ! Чего тутъ бояться, – тутъ все ново! Что такое прячетъ здсь папа.

Крпко придерживаясь за доски, ползъ онъ по крутымъ ступенькамъ, сдлалъ два шага по ровному полу и вдругъ наткнулся на что-то эластичное, на-ощупь похожее на кожаную подушку въ старомъ кресл отца. Это что-то подалось назадъ и безшумно отворилось какъ дверь, но мягкая и толстая, какъ матрацъ.