Читаем В эпицентре бури (ЛП) полностью

Я выбрала другую тактику. Я потянулась назад и схватила его за бёдра, замедляя его скорость. Закрыв глаза, я попыталась контролировать его движения покачиванием вперёд и назад, но его смертельная хватка на бёдрах сделала это бесполезным. Он ускорил темп в течение нескольких секунд, и я издала разочарованный вздох. Он никогда не позволял мне управлять ситуацией, не то, чтобы я знала гораздо больше, чем он, но я верила в своё тело и понимала, чего ему хотелось. И это было не так.

Я глубоко вдохнула и выпустила своё разочарование, зная, что это будет продолжаться не дольше нескольких минут, и потом я смогла бы сбежать в тёплую ванную — моя традиция с тех пор, как мы начали заниматься сексом.

В фильмах никогда не показывали, что девушка бежит в ванную, чтобы хорошенько отмокнуть после занятия любовью со своим героем. Догадываюсь, что они не хотели показывать реальность, насколько болезненным может быть секс с эгоистичным любовником в постели и как единственным лекарством может быть хороший отрезок времени в теплой воде. Я хотела бы, чтобы был хоть один такой фильм, чтобы он мог предупредить таких же, как и я, девушек.

Джастин сильнее вогнал в меня свои бёдра и крякнул. Я вздохнула с облегчением, когда его тело расслабилось. Он вышел из меня и ушёл в ванную на несколько секунд, прежде чем вернуться. Одёрнув свои штаны, он схватил моё нижнее бельё с пола и бросил его мне. Я осторожно взяла его, не желая увеличивать болезненность, которая уже пульсировала между моих ног.

— Я должен идти. Я сказал ребятам, что мы могли бы повторить матч перед работой.

Я сдержала эмоции, даже когда он снова упомянул «Call of Duty». Я ненавидела видеоигры, потому что они обычно выигрывали, когда был выбор пойти куда-нибудь со мной или остаться и поиграть.

— Мы увидимся в пятницу, когда я освобожусь? — спросила я.

Моя смена закончится в девять — это достаточно рано, чтобы сходить куда-нибудь на нормальное свидание. На такое, которое не включает в себя пиццу и марафон игры в «Xbox».

Джастин остановился, держа дверь открытой.

— Не думаю, детка. Это же игра на двоих, и парни зовут меня поиграть на всю ночь.

Я закатила глаза.

Ещё больше видеоигр — это отстой.

— В любом случае, тебе нужно заниматься после работы, правильно?

— Конечно.

— Я позвоню тебе попозже. Наслаждайся ванной, — сказал он и вышел, закрыв за собой дверь.

Я вся сжалась. Он был хорошо осведомлён о моей привычке после секса, и почему мне было нужно это, но он никогда не спрашивал, мог ли он сделать что-нибудь, чтобы избежать этого.

Каждый раз, когда я пыталась поговорить с ним об этом, его ответ был одним и тем же — со мной что-то не так. Я была не в состоянии выдержать то, как он был устроен природой.

Я закрыла дверь и наполнила чашку Хейлы едой. Она вразвалочку пришла на кухню через несколько секунд и проглотила содержимое миски, пока я брала билеты на концерт с кофейного столика и прикрепляла их на холодильник.

Это был самый классный подарок, который он мне сделал за много лет. На самом деле, этот подарок был лучше жеода (Прим. жеод — геологическое образование, частично или почти целиком заполненная скрытокристаллическим или явнокристаллическим минеральным веществом), который он подарил мне на двадцатилетие. В тот год я коллекционировала огромные камни — когда обнаружила, что земля интереснее неба — и он ждал до самого конца вечеринки, пока моя мама не оставила меня и он смог отвести меня в сторонку.

Я последовала за ним до середины подъездной дорожки.

— В чем дело? — спросила я.

— Я хотел подарить тебе подарок. Закрой глаза.

Я закрыла их и сильно зажмурилась.

— Хорошо, открывай.

Он держал одну руку за спиной, а в другой сжимал молоток.

Мои брови поползли вверх.

— Э, спасибо?

Он засмеялся и вытащил вторую руку вперед, показывая пятнистый серый камень, размером с мяч для софтбола.

Я ахнула, резко разволновавшись.

— Это то, что я думаю?

Джастин кивнул. Он положил камень на землю и протянул мне молоток.

Я предостерегающе взглянула на него, прежде чем опустить молоток на вершину камня со всей силой, которая у меня была. Он даже не треснул. Мои плечи поникли.

Джастин взял молоток из моих рук и ударил по камню.

Он треснул как яйцо от его силы.

Я сгребла кусочки и заветные белые игристые кристаллы, которые были внутри.

Этот подарок был выше всяких похвал, и за эти годы я часто сравнивала Джастина с тем камнем. Грубый снаружи, но гораздо мягче внутри. Хотя, в последнее время, он был ближе к острым граням кристалла, противоположным его красоте.

Я сделала глубокий вдох и сосредоточилась на билетах в своей руке. Я могла только надеяться, что парень, который подарил мне жеод, постепенно возвращается.

Глава 2

Я разглядывала крошечные часы в верхнем правом углу экрана. Остался только час. Не знаю, почему я была так рада уйти, не то, чтобы я весело проводила время, готовясь, просто меня ожидала целая гора для чтения, с первой недели занятий.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное