Читаем В эпицентре бури (ЛП) полностью

Слова ужалили, и, может быть, каким-то извращённым образом он поверил им, но я этого не сделала. Уже нет. Не после осознания того, что он относился ко мне не лучше, чем к кукле, которую трахал. Я глубоко вздохнула и покачала головой.

Он разжал пальцы, а затем снова сжал их в кулаки.

— Ты действительно ставишь точку в наших отношениях? Ты бросаешь меня после всего?

— Да.

Вина угрожала поглотить меня целиком. Моё беспокойство о его безопасности было постоянным в течение многих лет, и я не могла изменить это сию секунду. Но также были гнев и боль, теперь кристально чистое осознание, что ничего никогда не изменилось бы.

— Мы не подхо…

— Не надо, — оборвал он меня, подняв руку. — Не утруждай себя оправданиями.

Он бросил взгляд в сторону Марка и Энди, прежде чем снова сосредоточиться на мне.

— И просто для ясности, я угрожал, только чтобы удержать тебя.

Ведро с ледяной водой потушило огонь, горящий в моих венах. Холод был таким мгновенным, что меня чуть не вывернуло.

— Что?

Он пожал плечами, ухмыляясь своим друзьям.

У меня пересохло во рту, и я не могла найти нужные слова. Их не было. Подождите, да, были. Блейк, ты была грёбаной идиоткой. Меня это устраивало. Я с трудом сглотнула и занервничала. Я видела кровь, капающую с ножа. Может быть, он сделал это, чтобы удержать меня, или, может быть, он сказал это только для того, чтобы сохранить лицо перед своими друзьями. В любом случае, я не собиралась находиться здесь ни минутой больше, чтобы узнать.

Я слегка кивнула ему, сдерживая слёзы.

— Между нами всё кончено.

Я повернулась на каблуках, не утруждая себя закрыть за собой дверь.

***

Я не спала, когда утром в мою дверь постучали. Я потёрла ладонями щёки, пытаясь восстановить кровоток. Я с трудом сглотнула, полагая, что по другую сторону двери увижу Джастина.

Вместо этого я обнаружила Дэша, держащего два белых бумажных стаканчика.

— Я надеялся, что после концерта ты оставила что-нибудь в моём грузовике, чтобы у меня была весомая причина приехать сюда сегодня утром, но ты отвратительно не забывчива. Я подумал, что кофе будет ещё одним прекрасным оправданием.

Я усмехнулась, это ощущение разрушило кислый страх, который всё еще бурлил у меня в животе.

— Ты знаешь, что тебе не нужно оправдание, чтобы приехать.

— Приятно знать, — сказал он, ставя чашки на журнальный столик и поглаживая сонную Хейл. Прошлой ночью она мучилась вместе со мной, несмотря на то, что не понимала, в чём дело.

Я вздохнула и ущипнула свою переносицу, сильная головная боль пульсировала как ледоруб, застрявший в моём мозгу.

— Эй, — прошептал Дэш, внезапно оказавшись так близко, что я могла почувствовать тепло, исходящее от его тела.

— Что случилось? — он убрал мою руку и заставил взглянуть в его глаза.

Я протиснулась мимо него, опускаясь на диван, и схватила кофе, который он принёс. После быстрого глотка горячего мой голос вернулся.

— Я порвала с ним.

Его брови взлетели вверх, прежде чем выражение его лица разгладилось, он сел рядом со мной.

— С тобой всё в порядке? — ему не нужно было спрашивать, зачем я это сделала.

— Гораздо лучше, чем думала, я буду.

— Почему я тебе не верю?

Я взглянул на него, мои глаза сощурились.

— Я ненавижу это, но я беспокоюсь о нём. Он не дал мне возможности объяснить или обсудить это.

— И ты думаешь, что это изменило бы ситуацию?

Я пожала плечами.

— Я ожидала этого. Это кое-что значило для меня. Объясниться, чтобы покончить с этим. Я была так зла на него, потому что его больше интересовал турнир по видеоиграм. И то, что он сказал, что угрожал самоубийством, только чтобы удержать меня рядом с собой. Но я не знаю, правда ли это, или он просто играл в крутого перед своими друзьями. Вчера утром я оставила его там. С ним могло случиться что угодно.

— Я всегда думал, что это ловушка для тебя.

Холодок пробежал по мне.

— Я знаю, но после всех угроз и того, что я видела, что он делает… Ты не можешь винить меня, что я всё ещё беспокоюсь.

Он положил руку мне на спину.

— Я не виню тебя. Естественно, ты волнуешься, но не думаю, что тебе нужно мучить себя из-за этого.

— Правда? Я была всем, что у него было. Из-за меня все его оставили.

Дэш покачал головой.

— Невозможно. Независимо от того, какое событие привело к тому, что они выгнали его, своё решение они уже приняли. Это не твоя вина. И если бы ты была всем, что у него оставалось в этом мире, он бы относился к тебе по-другому.

Я сжала губы, правда в его словах заставляла меня чувствовать себя лучше и хуже одновременно.

— Я просто разрываюсь. Рада быть свободной, но ужасно боюсь плохих новостей прямо за углом. Это как в фильме ужасов, ты знаешь, что что-то вот-вот собирается выскочить и напугать тебя до ужаса, но этого пока не произошло.

Дэш провёл рукой вверх и вниз по моей спине. Через несколько секунд он встал.

— Хорошо, тебе нужно отвлечься. В этом весь секрет. Итак, ты хочешь, чтобы я взял еду или тебя на завтрак и обед?

— Думаю, я готова немного отвлечься. Я пойду, оденусь, — сказала я и остановилась по дороге в свою комнату. — Спасибо, Дэш.

***

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное