Читаем В эпицентре бури (ЛП) полностью

— Не думай об этом. Ты заслуживаешь большего, Блейк. И ты должна понимать, что ты гораздо больше того, кем ты себя видишь и гораздо больше, чем то, как он к тебе относится.

У меня перехватило дыхание, и я пыталась игнорировать искры, возникающие в низу моего живота от слов и прикосновения Дэша. Я облизнула губы, мой рот внезапно пересох. Он изучал меня, оценивая мою ответную реакцию, но у меня не было слов.

— Ты… — я резко вздохнула. — Хочешь еще пива? — спросила я, вместо того, чтобы открыть дверь, в которую он постучал, ответив на намёк, который он сделал.

Он издал пронзительный вздох, как будто сдерживал его. Я взглянула на него, и его глаза смотрели на меня. Действительно на меня, глубоким, почти магнетическим взглядом, которого я никогда раньше не видела. Это заставило моё сердце забиться. Он поднял руку и коснулся кончиков волос, лежащих у меня на плече. Лёгкая ласка послала волну жара по всему моему телу.

— Ты заслуживаешь быть свободной, — его голос был тихим, низким и другим, как будто я слышала его впервые.

Я разомкнула свои губы, но сквозь них вырвался только легкий вздох.

Дэш вздохнул.

— Я лучше пойду, прежде чем я выпью слишком много, и мне снова придётся ночевать здесь, — сказал он, вставая с дивана. Игривая улыбка на его лице, успокоила мои нервы, но не умалила серьезности сказанных им ранее слов.

— Да, мой диван не слишком удобный, чтобы на нём спать, — сказала я и не смогла остановить румянец, который окрасил мои щёки. В первую ночь мы с Дэшем общались, и он ночевал здесь. И посмотри, как далеко мы зашли. Мой лучший друг – я не могла представить жизнь без него.

Дэш сделал шаг ближе после того, как поцеловал на прощание Хейл. Он посмотрел на меня, его взгляд скользил с моих глаз к губам и обратно. Мои руки дрожали.

— Я не возражал против этого, — он подмигнул, прежде чем повернулся и направился к входной двери.

— Увидимся.

Я долго смотрела на дверь после того, как он ушёл, отчаянно пытаясь игнорировать невыносимую волну тепла, пульсирующую по всему моему телу.


Глава 11


Я стояла под дверью у Джастина в полдевятого утра. Я хотела дать ему дополнительное время, зная, что утро не было его любимым временем – начать наш день с правильного настроя. Я услышала смех с другой стороны двери, последовавший за оскорблениями и игривым криком. Парни всё ещё играли в «COD». Неужели они даже не спали?

Отказавшись от идеи постучать, я толчком открыла дверь и вошла внутрь.

Джастин сосредоточился на плоском экране в своей гостиной, но Марк и Энди увидели меня. Их глаза были красными. Они не спали всю ночь, и, судя по тому, сколько банок пива лежало на полу, они, вероятно, всё ещё были пьяны.

Замечательно.

— Привет, Блейк, — сказал Энди, потирая глаза, прежде чем схватить джойстик, лежащий рядом с ним. Я дала ему возможность перестать натянуто улыбаться, пытаясь удержать адреналин в своих жилах от полного высвобождения. Джастин официально не бросил меня… пока. Я сделала глубокий вдох.

— Джастин?

Наконец он заметил, что я стою в его гостиной. Его глаза расширились, в глубине их мелькнуло узнавание.

— О, да, прости. Я собирался написать тебе.

Моё сердце сжалось, такое знакомое ощущение вызвало у меня гнев. Думаю, я уже знала, что он это сделает.

— Почему? — спросила я.

Он оглядел комнату, а затем посмотрел на экран.

— Разве это не очевидно? Мы всё ещё играем.

— Но ты обещал. Мы собирались… — я перестала сражаться. Главная надежда, которая была у меня на сегодня: хорошо поговорить с ним, чтобы выяснить отношения, но она быстро испарилась.

Джастин впился в меня взглядом, явно встревоженный моим заявлением. Он встал, подошёл ближе и понизил голос.

— Чёрт возьми, Блейк, концерт был недостаточно хорош для тебя?

— Что?

— Серьезно, я повёл тебя на концерт, хорошо вёл себя всю ночь. Поэтому теперь ты должна немного оставить меня в покое. Я не должен ничего делать какое-то время.

У меня отвисла челюсть.

— Ты взял меня на концерт, потому что… ты купил мне его, чтобы я не просила тебя что-нибудь делать со мной?

— Ну, да, чёрт возьми, не потому, что мне нравилась группа, — у него хватило смелости засмеяться, обратившись к Энди.

Смех совместно с его беспечным игнорированием меня в сотый раз, сломал что-то внутри меня. Последняя часть моего сердца, которая заботилась о нём, нуждалась в его внимании, его любви, умерла. Вместе с этим пришло стремительное ощущение ясности и мне казалось, что мои глаза впервые за многие годы были открыты.

Джастин никогда не изменится.

И я перестала бояться оставить его. Ради всего святого, я преследовала торнадо – я могла это сделать, и я не ждала больше ни секунды. Меня не будут воспринимать как мусор. Больше никогда. Я не знаю, было ли это из-за слов Дэша прошлой ночью, но тот факт, что я могла преследовать торнадо и едва вздрагивать, или кульминацией стало слишком много эмоциональных ударов от Джастина, но с меня было, чёрт подери, довольно.

Я сделала глубокий вдох.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное