В этих гнилых стенах

– В людях, – усмехнулся я, вспоминая, что достаточно просто залезть в настройки, когда ты вовсе в них не разбираешься, и сбить элементарную калибровку в масштабе автомобиля. А учитывая то, что диагностические системы практически всем доступны, – нетрудно догадаться, сколько таких «умельцев» пригоняют покалеченные машины на сервисы.

– Во-о-от, а механика – это всегда какая‐то история. В старых автомобилях как: не меняешь все вовремя, начинаются поломки по цепочке, одна за другой. А приезжает: «У меня двигатель стучит». Конечно, он стучит, если ты ходовую переломал, а под капотом все деформировалось, включая клапаны! – обычно спокойный и молчаливый Эрик сейчас так эмоционально об этом говорил, что перебивать его я не стал бы, даже если б рядом с нами горел дом. Он сам спохватился: – В целом, да, проблема в людях.

– А колодки на «Шевроле»?

– Это – врожденное, но виноваты тоже люди!

Я улыбнулся. Смена обстановки и деятельности хорошо повлияли на мое состояние, я уже не был так зажат. И понимал, что готов ко встрече с Аней.

Но я по-прежнему не знал, как к этому вопросу подступиться. Я оказался прав насчет Эрика, он был очень расчетлив во всем, что делал или говорил. У него не было присущего многим подросткового энтузиазма, и все разговоры о мутантах и войне он сводил на нет. Было бы куда проще, веди он себя как Марк, полный легкомысленного авантюризма. Но этот парень явно знал что‐то, о чем не рассказывал окружающим.

– Слушай, у тебя есть планы на вечер? С девушкой там, может… Вообще, девушка‐то у тебя есть? – так я решил начать сегодняшний разговор. Пора было форсировать события.

– Нет, и эта тема не обсуждается.

– Почему?

Он недоверчиво глянул на меня, прищурился, и мне показалось, что сейчас он скажет, что раскрыл меня и знает, зачем я здесь. Но он только выпрямился, упершись в спинку скамьи, и демонстративно потянулся.

– Если коротко – у семьи есть секрет, и он настолько серьезный, что я, скорее всего, умру одиноким.

Я же продолжал тупо пялиться на него, понимая, что он все еще пытается говорить со мной сухо и коротко, держа меня на расстоянии, и наигранно пожал плечами.

Эрик вздохнул, повертел в руках яркую банку из-под газировки и ловко забросил ее в урну у соседней скамейки. Урна рядом с нами не была полной, просто он делал так постоянно. Я начал бросать свои банки следом. Алюминиевый корпус, пролетая приличное расстояние, ударялся пару раз о стенки урны и оседал там, все это сопровождалось с моей стороны идиотскими звуками типа: «У-у-у-у-вжух-бамс», что определенно смешило друга.

– На какую тему лучше сменить разговор?

– Да на любую, – сказал парень, но я понимал: спросить‐то я могу о чем угодно, только он не ответит, – на любую…

– Например, о твоей сестре? – Я приподнял левую бровь, делая вопрос максимально ненавязчивым, но он заметно насторожился… Что‐то не то я ляпнул! В молчаливой паузе я попытался скрыть свою неловкость и поднял голову на щебечущих в кроне дерева птиц, делая вид, что вопрос задал просто так. Робо-птицы щебетали вперемешку с настоящими. Как объяснил Эрик, это нововведение в шутку называли «Большой брат». В глазах птиц, едва отличимых от обычных голубей, были высококачественные камеры и диктофоны: они записывали все, что происходит вокруг. С их помощью были раскрыты уже сотни преступлений в этом куполе.

– Нет.

– Ой, да ладно тебе. – Я слегка ударил его в плечо. – Ну… какая она?

– Если ты интересуешься с целью отношений, то лучше сразу забей.

– Почему? – засмеялся я.

– Отношения с ней – это те, выход из которых только в окно. А мне совсем не хочется слушать нытье о ней.

– М-м-м… мне кажется, ты преувеличиваешь. Ну, знаешь, старшие братья всегда считают младших настоящим исчадием ада. Я бы познакомился с ней, но не в этих целях. Просто ты о ней иногда рассказываешь. Интересно стало. – Я тепло улыбнулся.

– Поверь мне, тебе этого не надо, – довольно сдержанно произнес он, хотя холода в его голосе не было. Затем хлопнул меня по плечу и встал со скамьи. – Пойдем, пора домой.

Он любил резко заканчивать неприятные разговоры и никогда не испытывал неловкости за это. Думаю, так его папа воспитал. Пока мы шли до мастерской, я немного отстал и представил себе маленького Эрика, выпрашивающего какую‐то игрушку, на что его отец коротко отвечал «нет» таким строгим тоном, что спрашивать больше и не хотелось.

– Дюк, ты занимался черным BMW 2023 года? – спросил Николас, начальник нашего атмосферного гаража. Мы называли его «агент ноль-ноль-семь», сравнивая со спецагентом из старых фильмов. Он всегда носил один и тот же черный костюм и солнцезащитные очки, хотя они вообще не нужны были в нынешней среде обитания.

– Да-а-а… – протянул я, не понимая, гордиться мне этим фактом или нет.

– Там проблемка. – Он наклонился, выбросил фильтр от сигареты и потер легкую щетину у себя на щеке, разглядывая меня. Его лицо не предвещало ничего хорошего, хотя иногда мне казалось, что оно у него такое постоянно. – Ладно, пойдем.

Я оглянулся на друга, тот кивнул, мол, не боись, прорвемся, и мы направились за шефом.