В этой истории не будет злодея, и человек есть закон

— Я болен мыслями о тебе столько лет, что уже не замечаю этого. Душе моей не поможет ни одна церковь. Ньюэровцы молятся Кали, фолки людям, а я тебе. Я молю тебя не страдать от всех моих действий. В своих мыслях я каждый день падал перед тобой на колени, но никогда не получал ответа. Потому что вера не лечит. Моя боль перешла в хроническую и исчезнет лишь со смертью. Как я стал в детстве грешником, так им и умру.

— Ты сам себя казнишь.

Лин не могла подобрать слов в ответ на то, что брат ей говорил. Его гейзер вдруг превратился в бескрайнее море. И в нём он был совершенно один. Позабытая всеми лодка качалась на всё поднимающихся волнах и грозилась перевернуться. Но у Хён Сока не было вёсел. Одно отняли, когда ему было пятнадцать, другое, как только ему стукнуло восемнадцать. Его били шторма, и он всё никак не мог найти берег.

— Это правда, но ты остаёшься со мной, и потому я всю жизнь должен перед тобой нести службу. Я обязан был быть тебе братом с самого начала, и ты права, если считаешь, что Эндрю заслуживает этого больше. Он может стать лучшим старшим братом. Эндрю во всём меня лучше. Если он займёт моё место перед тобой, у меня совсем ничего не останется. Я рад за тебя, но за свою жизнь мне страшно.

— Мне не нужен Эндрю. — Ей вдруг стало стыдно за всё, что она когда-либо говорила Хён Соку. Лин всегда догадывалась, что он любит её по-своему, но любовь его была больной. Потому что сам Хён Сок никак не мог себя исцелить. Из реальной ошибки он вообразил причину своего покаяния. — Я вспылила, да и мне не перенести рядом с собой второго тебя. Если Эндрю и брат мне, то ты давно стал явно ближе. — Лин всхлипнула, а несколько её слёз упали и разбились о паркет. — Наверное, ты давно стал всей моей семьёй. Ты весь круг моих близких, ты мой быт и мой дом.

Эндрю оказался прав, Лин была искренней, но не с ним, а с Хён Соком. Для брата она сохранила то первое признание, что должно было избавить от мук их обоих. Только вот никакими чужими молитвами не излечить колотой раны в сердце. Хён Сок сам должен был позволить до себя дотянуться.

— Хочешь знать, почему я пошла к подполковнику? Потому что привычно было в его роли видеть тебя. В тот момент я подумала, что там меня ждёт подполковник Квон.

— Зачем тебе вообще понадобилось быть на Дне единения? Всё это было одной большой ошибкой.

— Я хотела написать репортаж. Побыть журналистом.

От того, что Хён Сок не обратил никакого внимания на её откровение, щёки Лин загорелись так, будто бы она сказала что-то по-настоящему постыдное. И вот он вновь начинал её злить. Хён Сок совсем не понимал, на чём в беседе стоит делать акценты. Из-за всего сегодняшнего дня он не мог отойти от горящей внутри тревоги. Лин отрыла все его корни, но вдруг Хён Сок стал пытаться вновь запрятать их вглубь.

— Что? — он неожиданно напрягся. Хён Сок принял бы любое новое занятие сестры, только если бы это не ставило под угрозу её безопасность. Пусть она отказалась бы от всей прошлой жизни и ушла жить к бабуле Ие в Патуи. Дополнительные силы патруля не подпустили бы к ней ни одну лишнюю живую душу. — Ты не рассказывала, что тебе это интересно. Ты всегда мечтала стать врачом.

— То, что я потратила на это три года своей жизни, ещё не значит, я действительно этого хотела! — его интерес напрягал Лин. Она заранее знала, что брат по своей излюбленной привычке станет отговаривать её. — Гефест сказал, что у меня всё получится, и я поверила ему. У меня уже есть статья о тебе! Я написала её ещё давно, но ты не знал, потому что никогда не был дома и не видел, как я над ней работала. Это мой шаг к примирению.

Она высказала ему всё как на духу, но не потому, что боялась его реакции. Лин боялась самой себе признаться, что добровольно лишала себя счастья из-за того лишь, что выбрала самый простой путь. Она хотела, чтобы брат ею гордился, и одна из самых уважаемых профессий легко могла ей с этим помочь. Лин не знала, что Хён Сок был рад за неё не потому, что она была отличницей медицинского колледжа, а потому, что считал, что там она была счастлива. Эти регулярные муки не исполнили ни собственной мечты Лин, ни единственного желания её брата. Он всегда хотел для неё одного. Мирной и счастливой жизни.