В этой истории не будет злодея, и человек есть закон

Прошло восемьдесят лет, и Константин наконец оказался замечен. Ведь тот, кто говорит истину, будет услышан за тысячу миль. Впервые после своей встречи с фолками он говорил правду. У первого человека на самом деле не было выбора. Он остался один без связи и земных товарищей, без семьи и друзей, без человеческих благ и возможности вернуться на родину. Первые дни на Вайнкуле были невыносимы, следующие двадцать лет — ещё хуже. Став Кононом, он отрёкся от того единственного, что ещё хоть как-то могло связывать его с прошлым. Константин лишился имени, статуса и всего ранее ему знакомого. Кто-то на Древней Земле умело скрыл свою первую неудачную попытку колонизации Вины. О Константине забыли, Константина никогда больше не вспоминали, но лишь до того, как он не заставил всех обратить на себя нового внимание. Если бы председатель Моис не предал его, к этому моменту дато добился бы больших успехов. Он хотел отмщения, но всё никак не желал принять того простого факта, что все люди, виновные в его казни, были давно мертвы. Надгробия их оказались для него недосягаемы, потомки давно смешаны с остальными порождениями рода людского, а память о первом человеке стёрта точно так же, как и прошлое фолков.

Они пошли за ним лишь потому, что считали его голос воплощением миллиона своих. Фолки стояли, а снег засыпал их вместе с теми людьми, что примешались к их рядам. У всех них была одна цель — войти в общество, что всеми силами пыталось не пустить их под купол. Но почему вдруг фолки так легко позволили себе протест против Богов? Всё случилось именно так потому, что своим раболепством они заранее себя за все грехи наказали.

Почти всю свою жизнь Константин был несчастен. И вот теперь то, что осталось от его былой славы, мог легко унести с собой ветер. Убогий, думающий лишь о себе призрак, в своём горе решивший, что страдать вместе с ним должны все остальные. Он сам с собой поступался, но лишь для того, чтобы вернуть себе нечто давно утерянное. Константин хотел снова стать человеком. Тем, кого примет общество, успевшее ни раз от него отказаться. Если бы он очутился в самой его верхушке, то просто некому было бы его свергнуть. История циклична. Воспоминания о поддельном первом человеке должны были умереть, прошлое раствориться, и кто-то другой начал бы всё с начала. Этим кем-то стал бы дато Конон. Константин вновь хотел переписать воспоминания, но на этот раз свои собственные.

Свою первую ошибку он совершил тогда, когда заставил древних фолков поверить в то, что и их личная история должна быть стёрта. Второй раз он оступился, подсказав Луису, как построить третий Округ над скопищем гейзеров. Третьим его согрешением стала Эмили Брамс. Прощение было недопустимо. Каждый человек это понимал, но Эндрю ещё продолжал лить слёзы.

Конон был Отцом всех людей, и творения его должны были помочь ему это доказать. Вот она — настоящая армия из обесславленных и подавленных. Фолки цеплялись за своих товарищей, завывали от скорби по самим себе и едва держались на трясущихся от боли ногах. Сердца их сжимались, останавливались и начинали биться с новой силой. Несколько белых голов упало замертво, но никто не стал их ловить. Каждому сейчас нужно было подумать о своей собственной душе. Но Хён Сок так не мог. Он всё смотрел на рану Эндрю и тихо молился, чтобы всё закончилось раньше, чем подполковник потеряет возможность стоять.

— Посмотри, до чего ты всё довёл! — Константин перестал содрогаться и выпрямил понурую спину. Он не мог оставить собственную защиту, ведь ему снова не предоставили иного выбора. Но на этот раз вина во всём с ним случившимся принадлежала ему одному. — Теперь доволен? Этого ли ты хотел добиться, Хён Сок? Чтобы вся жизнь фолков рухнула от одной лишь твоей прихоти!

— Открывшаяся истина их освободила. — Только сейчас он опустил пистолет. Ему незачем было добивать того, кто и без пули в груди считался мёртвым.

— Истина не нужна вам теперь, когда я сделал мир таким для вас удобным! — дато был вне себя. Хён Сок доводил его, злил и пугал. Если бы силы не покинули старого тела, Константин придушил бы бывшего подполковника Квона голыми руками. — Человеку будет проще развиваться, если всю остальную работу на себя возьмёт кто-то другой. Не за этим ли вы создавали роботов? Но мёртвую сталь заменила живая рабочая сила! Вы должны, вы обязаны благодарить меня! Какого же вам было под началом человека? Всегда, всегда вы были несчастны! Потому что от людей одни беды. Когда дитя человеческое правит миром, всем и каждому от того одни лишь беды!