В этой истории не будет злодея, и человек есть закон

Преодолеть оставшийся путь до площади Полярного круга членам ПОПДМК пришлось своим шагом, и проблема была не только в том, что въезд автомобилей на территорию селений фолков был запрещён. Сам Хён Сок хотел, чтобы каждый из членов его немногочисленной группы, состоящей из пары людей и одного фолка, принял во внимание хоть что-то из того, что можно было заметить в Свароге. Дома с бесчисленными окнами и одинокие одноэтажные витрины, цветные балконы на покрашенных стенах и голое дерево, ледяные фонтаны и озёра из стекла. Фолки готовы были повторить что угодно, только бы это означало приблизиться к людям. Ни один стиль не выбивался из неловкого повторения других. Краски выходили за контур и мешали всё то, что годами выдумывали люди для того, чтобы эти самые границы построить.

Там, где пар поднимался из самых глубин Вайнкулы, фолки отстроили купальни, созданному природой бассейну придав глубины. Зимние велосипеды с передним колесом в виде лыжи украшали каждый угол Сварога, а в местах, куда себя поместили амфи, дорога безропотно была перекрыта. Белые головы мелькали даже реже, чем тёмные. Из всего ни Хён Сок, ни его коллеги не могли выделить ничего, что хоть как-то бы заставило их проникнуться подозрениями. Фолки точно походили на лилии — даже при алом закате дня оставались белоснежно-невинными.

Дато Конон ожидал людей прямо под памятником, посвящённым ему же. На резной округлой платформе он восседал с совсем молодым видом. Ветер обтесал камень, придал чертам лица неясную округлость, но одно осталось неизменным — пустая глазница, глубокомысленное выражение и гордо поднятый подбородок. С монументом Луиса Кортеса он был несравним, но старание фолков нельзя было не оценить по достоинству. Они как могли собрали детали со всех возможных обелисков и дворцов человечества, уяснили формы и запомнили правила. Если бы кто попросил Хён Сока разгадать, кто именно, фолк или человек, соорудил памятник дато Конона, он бы не смог ответить. В ямке, предназначенной слепому глазу, свой дом нашла птица. Никто не гнал её точно так же, как и нескольких амфи, вальяжно привалившихся к статуе у подножия.

— Отсутствие глаза значит то, что изображаемый человек, ну, то есть фолк, ещё жив. — Говорил Эндрю тихо, боясь нарушить священность первой встречи подполковника Квона и дато Конона. Хён Сок старательно вслушивался в его шёпот, опасаясь, как бы не пропустить чего-то важного. — У меня есть мысль, что птицам нарочно подсыпают зёрна для того, чтобы они вили гнёзда заместо потерянного глаза. Это для того, чтобы показать, что дато хоть и стар, но сам безгранично свободен. Он знает больше и видит дальше.

Коллега, принявший поручение следить за степенностью Эндрю, одёрнул его и вынудил стоять смирно. Дато Конон и совсем скромная группа фолков с полным спокойствия видом были готовы приветствовать гостей издалека.

— Полковник Квон, какая честь. — Дато добродушно улыбался, от чего морщины на его лице изгибались, словно бы складки на накидке, что он носил поверх одежд. Крупный старичок выглядел куда внушительней бабули Ии. Но не только в росте он от неё отличался — те же седые волосы он дополнял абсолютно белой бородкой. И даже теперь Хён Сок не мог точно различить, поседели ли они в силу возраста или всегда были такими.

— Рад приветствовать, дато Конон. — Подполковник протянул Конону руку и не без удивления подметил то, с какой силой дато её пожал. Хён Сок ещё никогда не замечал того, чтобы телом фолковские старики сохранялись лучше человеческих. И не было удивительным то, что он всё ещё мог представлять интересы фолков. Если дато был похож на бабулю, то и сознание его было яснее кристального льда Вины. — Сварог прекрасен. Хотелось бы побывать в нём во времена ваших торжеств.

— А Вы, полковник, времени зря не теряете.

Дато Конон хохотнул, да так, что сопровождающие его фолки в момент расслабились. Если дато смеялся, значит причины для того были весомые. Обмениваясь рукопожатиями с товарищами Хён Сока, они с усилием улыбнулись. Их лица совсем не горели удовольствием от встречи с детьми человечества, ведь подобных им они замечали в каждом окне библиотек и домов рабочих. Скорее, странно им было видеть одного из своих в рядах ПОПДМК. Единственный фолк в сопровождении Хён Сока казался куда более похожим на свою расу, чем фолки Конона. Волосы их были то чёрными, то русыми, а глаза сияли голубыми и каштановыми камнями. Фолк Хён Сока же не красил даже ногти. Казалось, что дато и подполковник всё совсем перепутали.

Конон продолжал смеяться, но свита его не смела отпускать всё напряжение ради минутной попытки веселья, ведь прекрасно понимала, что разговор им предстоит сложный. Фолкам не оставалось ничего другого, кроме как с особым тщанием наблюдать за любым движением дато.