В этой истории не будет злодея, и человек есть закон

— На Вас. Говорите в единственном числе, дато. Не хотите же Вы послать первого попавшегося фолка на растерзание СМИ и прочим незаслуженным героям? Если Вы думаете, что о фолках ходят одни лишь положительные мнения, то Вы глубоко заблуждаетесь. Народ негодует, и волнения его до того серьёзны, что ещё месяц молчания, и Ваш авторитет пойдёт на убыль. — Хён Сок держался, на не вполне удачном опыте с Алеком научившись замечать за собой, когда внутреннее напряжение обещает перерасти в праведный гнев. Не сумев удержать язык за зубами, он бы точно сболтнул бы о своём истинном мнении, что Конон рискует оказаться быть пойманным за руку как дешёвая куртизанка.

— А я думал, Вы будете восхищены Сварогом.

— Ничем не отличается от любой обители человека. Вы не привнесли ничего нового. Всё, что вы можете, дак это наблюдать и копировать.

— Не забывайте, что все разговоры записываются. Вы не можете так разговаривать с фолком.

Хён Сок точно знал, что уже и так успел сказать слишком много лишнего. Но только то и было в его планах. Ни единой ошибки, лишь чётко выверенная стратегия того, кто уже знал, что проиграет, ведь ни одного доказательства о причастности фолков к нагрянувшему бедствию у него не было. Даже слова Алека не могли закрыть ту брешь в знании, что разверзлась в умах людей с прорывом трёх гейзеров. Люди, фолки, амфи. При настоящем равенстве, в понимании человека, по одной беде должно было настигнуть каждого, но пока страдать обещал только он. Один человек отвечающий за всё человечество. Подполковник Квон приехал в Сварог лишь затем, чтобы пожертвовать всем ради возможности раскрыть правду. Дато должен был лишь хоть раз проговориться.

— Вы не должны называть себя таковым. Не причисляйте себя к тем, кого не сможете очернить. Какими бы ни были ваши действия, репутация настоящих фолков во век останется неизменной. — Подполковник Квон сделал паузу, но только за тем, чтобы оценить выдержку Конона. Тот в кротком молчании дожидался его вердикта. — Какой из Вас фолк, если Вы не можете ответить за собственные действия перед человечеством? Ваше слово влияет на жизнь каждого здесь существующего.

— Вы пытаетесь разжечь межрасовую войну. — Дато Конон говорил ужасно правдивые вещи, но в них не было ни капли истины. — Вот уж от кого, а от Вас, полковник Квон, ожидаешь другого.

— В том то и дело, что Вы всегда нацелены на мирные переговоры. Думаете, что человек не сможет сказать против Вас, привыкли, что слова Ваши стоят председателю Моису поперёк горла. Но и им есть цена. Проезд туда и обратно, от первого Округа и до Сварога. Два гроша, Конон, и ни на монету больше, ведь Вы не можете признаться и в том, с какой целью призвали нашего человека в свой дом тогда, когда амфи точно чуяли ухудшение погодных условий.

— Ну как же, полковник, я не смог ничего сказать Вам об этом лишь потому, что Вы не задали мне подобного вопроса.

— Вы бы и не нашли, что ответить. Как Вы справляетесь со своей задачей? Как обучаете и своих, и наших товарищей? Хотите сказать, что я, человек, знаю амфи лучше вашего? Я прочёл все вами посланные документы и не нашёл в них и слова о том, что Вы, дато, были предупреждены. Но вы были. Вы заранее знали, что третий Округ падёт жертвой прихоти Вайны. Амфи Вам всё рассказали, и, что самое страшное, Вы к ним прислушались.

Пятилетнего опыта никому не было бы достаточно для того, чтобы осмелиться выступить против дато Конона, единственного главы сообщества фолков, что только смогли застать люди. Но Хён Сок был исключением. Он сам сделал из себя исключение, избрав целью жизни продвижение отдела. Коммуникации явно недооценивались всеми, кроме председателя Моиса. Ведь это именно он избрал подполковника Квона для цели, известной одному лишь ему. Явиться в Сварог, разузнать больше о положении дел и доложить обо всём главе органов внутренних дел. Хён Сок был единственным, кто мог разговаривать с фолком как с человеком.

— С чего Вы вдруг взяли, что я лично получал эти данные и сверял их с действительностью?