В. Г. Распутин «Прощание с Матерой». Основное содержание. Анализ текста. Литературная критика. Сочинения

«И опять наступила весна, своя в своем нескончаемом ряду, но последняя для Матёры, для острова и деревни, носящих одно название… Остров растянулся на пять с лишним верст, и не узенькой лентой, а утюгом, – было где разместиться и пашне, и лесу, и болотцу с лягушкой, а с нижней стороны за мелкой кривой протокой к Матёре близко подчаливал другой остров, который называли то Подмогой, то Подногой…». На острове был колхоз, но недавно вышло постановление о строительстве на Ангаре электростанции и затоплении ряда островов, в т. ч. Матёры. Жителей переселяют на берег, в новый благоустроенный поселок. Большинство молодежи радостно принимает известие о переселении, люди среднего возраста также довольно охотно оставляют родную деревню, но старики не желают осознавать необходимости переезда, тянут время, цепляются за дорогие их сердцу места и реликвии. В доме самой старой из них, Дарьи Пинигиной, часто собираются пить чай из самовара остальные старики, словно осиротевшие в преддверии переезда. Настасья с мужем, дедом Егором, должны переехать в город, в многоэтажный дом. У них нет детей (двое сыновей погибли на войне, третий утонул, дочь умерла в городе от рака), заботиться о себе они должны сами. Настасья, всеми силами отталкивая от себя перемены, «слегка трогается умом» – время от времени начинает рассказывать небылицы о деде Егоре (что он плачет, а она его утешает; что он собирается помирать, сколупнув бородавку и изойдя кровью и т. д.). Она все время надеется, что постановление о затоплении Матёры отменят, что их просто пугают и что все останется по-прежнему. Бабка Сима тоже осталась на старости лет без помощи (ее немая дочь родила мальчика и пропала, а Сима взяла маленького Кольку к себе), хотя специально переехала некоторое время назад в Матёру с целью устроить свою личную жизнь. Однако «намеченный» ею на роль спутника жизни дед Максим «заупрямился», и Сима осталась одна, а в Матёре появилась поговорка «хоть Сима, да мимо». У Симы нет собственности, поэтому ей, скорее всего, придется отправляться в дом престарелых. Сама Дарья еще в силе, практически всю работу по дому и в огороде делает сама. У Дарьи сильный и решительный характер, поэтому остальные старухи спрашивают ее совета и добровольно признают ее «старшей» – не по возрасту, а по авторитету. Вместе с ними чаевничает старик Богодул. «Был он на ногах, ступал медленно и широко, тяжелой, навалистой поступью, сгибаясь в спине и задирая большую лохматую голову, в которой воробьи вполне могли устраивать гнезда. Из дремучих зарослей на лице выглядывала лишь горбушка мясистого кочковатого носа да мерцали красные, налитые кровью глаза. От снега до снега Богодул шлепал босиком… увидев раз… змею… подставил ей голую ступню – змея ткнула и не проткнула, ударилась как о камень… одно это слово («Кур-рва!») заменяло ему добрую тысячу».

Старик Богодул приносит известие о том, что приезжие из города (по распоряжению санэпидстанции), «черти», ломают кладбище. Делается это с целью очищения территории, подлежащей затоплению («пойдут большие пароходы, поедут люди… А тут плавают ваши кресты»). Старухи, дед Егор, более молодые женщины, еще оставшиеся в деревне, бегут на кладбище и, несмотря на «разъяснения» в командном тоне председателя сельсовета Воронцова и присутствие других официальных лиц, прекращают разрушение могил и рубку крестов. Дед Егор даже угрожает берданкой Воронцову и приезжим: «А ты, Воронцов, на нас голос не подымай. Ты сам тутака без году неделя. Сам турист… ране моря только причапал. Тебе один хрен, где жить – у нас или ишо где. А я родился в Матёре. И отец мой родился в Матёре. И дед. Я тутака хозяин. И покулева я тутака, ты надо мной не крыль». До поздней ночи старухи ползают по кладбищу, по памяти восстанавливают могилы, втыкают обратно кресты, приспосабливают тумбочки и фотокарточки.

На другой день Дарья делится с Богодулом своими соображениями относительно вандализма на кладбище. Она обвиняет себя за то, что допустила такое преступление. Дарья, как и дед Егор, чувствует себя хозяйкой в Матёре, ответственной перед покойниками и потомками за все, что происходит. Она хочет перевезти родные могилки с собой в совхоз к сыну, потому что не хочет быть похоронена отдельно от родителей и других родственников. Дарья вспоминает, как перед смертью отец завещал ей: «Возьми ты на себя самое напервое: чтоб совесть иметь и от совести не терпеть». В настоящее время люди не уважают, по мнению Дарьи, совесть, «народу стало боле, а совесть, поди-ка, та же – вот и истончили ее».

Дарья ходит по острову. Мысленно прощаясь с дорогими ее сердцу местами – Ангарой, распадающейся здесь на два рукава, старыми деревьями (березой и «царским лиственем»), засеянными полями. Она размышляет о том, приносит ли человек пользу природе («дерево… сгниет и пойдет земле на удобрение. А человек? Годится он хоть для этого? К чему искать какую-то особую, вышнюю правду и службу, когда вся правда в том, что проку от тебя нет сейчас и не будет потом»).