В горах Тянь-Шаня

Высокогорные мирмики — тщедушные существа. Ни один не пытается искать обидчика, когда вскроешь их жилище. Они неторопливо, но деловито прячут своих личинок и куколок. В таких же пнях живут сороконожки, уховертки, забрались сюда на лето черные слизни, находят здесь приют и многие другие обитатели.

Один маленький пенек оказался так густо заселен высокогорными мирмиками, что другим обитателям в нем не оказалось места. Кроме… большой самки муравья-древоточца. Она, видимо, не столь давно закончила брачный полет, сбросила крылья и вот теперь по каким-то причинам поселилась в самой гуще маленьких муравьишек. В этом домике она соорудила для себя маленькую изолированную каморку.

Находка древоточца в столь необычном месте для меня оказалась неожиданностью, а поведение самки озадачило. Когда у нее появятся маленькие дочери-первенцы, они не смогут жить в этой перенаселенной квартире и перекочуют на новые места. Но сейчас, видимо, расчет был правилен. Здесь не опасно. Кто полезет в пенек, густо заселенный муравьями, хотя и крошечными?

И еще одна встреча с красногрудыми древоточцами. У горного ручья, под крутым берегом, поросшим осинками и молодыми елочками, я увидел обломок ствола большой ели. Он весь изрешечен старыми ходами, проделанными личинками дровосеков, ос-рогохвостов да точильщиками. Все они усиленно грызут древесину ствола, а вслед за ними по их ходам продвигаются муравьи-древоточцы, выбрасывая наружу кучечки свежих опилок.

Я приподнимаю кусок коры и под ней вижу кишащую массу черных крупных муравьев. У них масса хлопот. Их дом — кусок ствола, лежит на камнях и из него нет ни одного тоннеля под землю, по которому можно было бы расходиться на охоту во все стороны. Какое неудобство! Как же могло оказаться здесь их жилище? Я осматриваю местность и начинаю понимать, отчего жилище древоточцев оказалось в необычном положении.

Лежал обломок ствола ели высоко на горе в самом лесу, и было в нем хорошо и удобно. Но после многоснежной зимы весной с крутых гор промчалась лавина и, ломая по пути деревья, протащила вместе с камнями муравейник древоточцев. Когда же наступило лето, муравьи пробудились совсем в другом месте. Пришлось им приспосабливаться к новым условиям. Конечно, здесь им неудобно, неустроенно, непривычно, но ничего не поделаешь. Как-то надо жить!

Я бреду по заброшенной дороге в горах, присматриваясь к травам. Цветет мышиный горошек, камнеломка, зверобой. Вершины гор в молочной мгле. Над ними гряды облаков. Жарко, светит солнце. И вдруг на мою голову падает прекрасная бабочка-аполлон. В этом месте особенно много в общем-то редких бабочек.

Иду дальше, по пути засмотрелся на щитомордника. Он выполз на дорогу погреться, и мое появление его беспокоит. Глупая и злая мордочка змеи будто решает трудную задачу: что делать, лежать или скрываться? Еще я вижу драку муравьев-тетрамориумов. И снова на мою голову бросается аполлон. Я чувствую биение его крыльев, прикосновение к лицу цепких ног. Но он, как и первый, поспешно уносится в сторону.

Поведение двух бабочек озадачило меня. Любители-коллекционеры часами носятся с сачками за аполлонами и радуются, когда такая красивая добыча им попадает. А тут сами бросаются навстречу опасности.

Я не перестаю размышлять об их загадочном поведении. Но вскоре находится отгадка. Все дело в большом ярко-желтом пластмассовом козырьке моей летней шапочки. Он-то и приманил глупых бабочек, принявших его за цветок. На обратном пути еще один аполлон сел на мою голову. Теперь я ему не удивился.

Вновь перед нами долина реки Чилик, узкие ленты полей картофеля, подсолнечника, созревающей пшеницы. Кое-где из зарослей трав выглядывают курганы.

Небо хмурится, черные тучи ползут по горам, налетает ветер, накрапывает дождь, холодает. Ветер становится сильнее и разгоняет тучи. На небе появляется синее «окно» и начинает светить жаркое южное солнце. Как изменчива погода в горах!

В одном месте долина резко сужается, горы близко подходят друг к другу, образуя узкую щель, прорезанную рекой. Когда-нибудь в этом глухом уголке природы будет сооружена гидроэлектростанция.

Дорога круто поднимается в гору, мотор натуженно гудит. Вскоре мы достигаем перевала. Перед нами открывается чудесная картина нетронутой природы. Удивительна и прекрасна здесь она. Северный берег реки — Заилийский Алатау скалист, обрывист, порос мелким кустарником и стелющимся можжевельником. Из-за его далеких вершин выглядывают прячущиеся от солнца темные ели. Южный же берег, принадлежащий хребту Кунгей-Алатау, обращен на север. Он более пологий, округлые холмы его подходят к реке. Здесь царство густых трав, обильно разукрашенных цветами. Темные и стройные, как пирамидки, ели спускаются по ложбинкам почти к самой реке, которая сейчас, питаемая тающими ледниками, почти молочно-белая, пенится и бурлит в обрамлении зарослей ив, тополей, облепихи. Гуляют по небу пушистые белые облака, и тени от них темными пятнами медленно ползут по горам. Воздух свеж, прохладен и душист.