В горящем золотом саду

Реа встревожил вопрос, откуда местным вообще известен рецепт. Мама говорила, что искусство создания кимифи передавался именно в семье Аргиросов из поколения в поколение. Очевидно, она лгала, но зачем?

Возможно, мама научилась делать кимифи еще до свадьбы с Васой? А если она была родом из Ксигоры?

– Я думала, такие есть лишь в Стратафоме, – осторожно проронила Реа.

Девушка нахмурилась и покачала головой.

– Не представляю, откуда вы, но слухам не верьте. Ксигорцы начали делать кимифи еще задолго до того, как эти матаки стратагиози пришли к власти.

Реа вздрогнула. Она еще не слышала настолько грубых слов, тем более в свой адрес. Одно дело – знать о том, что на севере есть мятежники, которые ненавидят Аргиросов всей душой, и совсем другое – встретить человека, открыто выражающего свое отношение к стратагиози.

Ей хотелось убежать. Вернуться на остров, спрятаться в комнате и не покидать спальню до конца сезона. Однако Реа и на таком расстоянии чувствовала, как брат давит на нее, понукая продолжать расследование. Она понимала, что Лексос, будь он на ее месте, не отступил бы.

– Должно быть, вы не рады, что сын лорда женился на девушке из семьи стратагиози, – сказала Реа, стараясь изобразить сочувствие.

Продавщица вскинула брови.

– О, вы о Тиспире? Конечно, не рада. Разве это честно? Бесценная жизнь – и в обмен на что?

«На щедрый сезон», – мысленно ответила Реа. Таково было обещание Тиспиры, но, признаться, звучало оно весьма размыто.

Несчастный супруг из Патрассы так сильно полюбил Рею, что не мог рассуждать здраво, а в Ксигоре она столкнулась с суровой реальностью жизни практически бедняков.

– Его любят? – спросила Реа, даже не пытаясь делать вид, что она местная. – Михали Ласкариса?

– Он не похож на отца, – объяснила продавщица. – В нем еще осталась душа. Впрочем, ненадолго, раз Тиспира его выбрала.

– Вы ее видели? – спросила Реа. Девушка ее не узнала, ответ был очевиден, но надо задать вопрос, чтобы не вызвать кривотолков. – После того, как Тиспира сюда приехала?

Девушка покачала головой.

– По-моему, Тиспира и вовсе не выходит из дома. Неудивительно. Такие, как она, с нашими не якшаются. Если нам повезет, на фестивале Мероксимо одарит нас крупицей богатства, что есть у стратагиози.

Реа подумала о Стратафоме с голыми каменными стелами и скудно сервированным столом. О каком богатстве речь? «Вы в курсе, как мы живем?» – хотелось выкрикнуть ей. Впрочем, то решение Васы, а у ксигорцев выбора нет.

– Будем надеяться, – ответила Реа с кривой усмешкой и отошла от прилавка, оставив недопитый стакан глинтвейна.

На променаде имелись и другие развлечения, но Рее стало не до них. Она всегда подозревала, что за пределами Стратафомы жизнь течет по-иному, но собственные трудности не позволяли девушке всерьез поразмыслить над вопросом. Она облокотилась на ограду и посмотрела на озеро. После общения с продавщицей на душе остался неприятный осадок, однако и не совсем паршивый, что в целом не так уж плохо.

– Вот и ты!

Реа обернулась и обнаружила, как Михали приближается к ней по променаду. Он выглядел уставшим и взлохмаченным и то и дело нервно теребил волосы.

– Вот и я, – ответила Реа с милой улыбкой. Михали был ее жертвой, целью, а на супругах Тиспира обычно шлифовала свои приемы. – Как прошел день?

Он пожал плечами, и они двинулись в сторону лавки с угрем.

– Нормально.

Нет, простая отговорка Рею не устроит.

– Похоже, ты устал? Тебе не нравится работа отца?

– Суть не в том, нравится или не нравится, – сердито проворчал Михали и со вздохом опустил плечи. – Ответственность за народ лежит на нас, хочется, чтобы папа позволял мне принимать больше участия.

«Он говорит совсем как Ницос», – подумала Реа. Ничего хорошего такие речи не предвещали, поскольку до Ницоса ей не удавалось достучаться, в отличие от Лексоса и Хризанти.

– Уверена, он лишь ждет подходящего момента, – сказала Реа, надеясь поддержать юношу.

– Ему лучше поторопиться, – мрачно буркнул Михали. – Как-никак, но я твой супруг.

Реа поморщилась и промолчала. Она не проронила ни слова, пока они продолжали идти по оживленному променаду. Но и ей тоже нельзя медлить: надо выведать все необходимое, пока Михали еще жив. Наверное, заигрывания Тиспиры помогут вытянуть из юноши информацию, заручиться его доверием? Впрочем, во время приема избранников в Стратафоме Реа почти все время носила маску Тиспиры, и таковой явно Михали не нравилась.

– Чем именно занимается твой отец? – спросила она.

– О, знаешь, решает споры, распределяет казну, подводит итоги урожая. В общем, делает то, чего обычно ожидают от предводителя народа, – голос звучал напряженно, но Михали изобразил на лице фальшивую улыбку.

– Неужели это правда настолько плохо – жить под властью стратагиози? – уточнила она.

Лексос не просил ее разведывать ничего подобного, но ей стало интересно.

Михали покосился на Рею.

– То есть без свободы, под властью тех, кто ради тебя и пальцем о палец не ударит? Безусловно.

Реа взяла Михали за рукав добротно сшитого пальто.