В горящем золотом саду

А Васа посчитает дочь предательницей и не станет слушать объяснения о том, что она действует ради его же блага. Рее отчасти хотелось ему написать, спросить совета, но отец вовсе не хотел отправлять ее сюда и наверняка потребует немедленно вернуться, а тогда хрупкий баланс, что удерживает Ксигору, Рокеру и остальных жителей континента, окончательно нарушится. Да, рано или поздно федерация падет – каждый день без весточки от Лексоса убеждал девушку в том, что ситуация весьма зыбкая, – но не стоит торопить события.

Лучше держать рот на замке и ничего не говорить родным, пока все не закончится. И не надо объяснять Михали, почему она передумала. Он не должен знать правду. Мужчинам не нравится, когда их используют. Как и всем, разумеется, просто другие уже к этому привычны.

Реа тяжело поднялась с кровати, закутавшись в тонкое одеяло, и посмотрела на деревья за окном. Разведчик Лексоса больше не прилетал. Что это, признак доверия? Может, ему нечего писать? Или дома стало так плохо, что сейчас не до нее? В любом случае девушке не терпелось получить весточку от брата. Она чересчур долго тянула, отказывалась от официальных визитов и церемоний, на которые ее звал Михали, и пряталась в комнате. Похоже, он был не против предоставить Рею самой себе, но это не могло продолжаться вечно, особенно после встречи в катакомбах. Затишье сменится бурей, как бывает всегда.

Пора обратиться к Михали. Сегодня же. Убедить, что Реа осознала ошибки отца и желает присоединиться к борьбе против стратагиози. Сказать, что ее тронула речь Михали в катакомбах.

И надо быть ему полезной. Предоставить нужную информацию, чтобы у Схорицы появилась реальная возможность свергнуть Васу. Главное, чтобы позже Реа смогла защитить и отца, и братьев с сестрой. И когда Схорица пойдет на Стратафому, она будет там. Одна из Аргиросов, все еще при власти.

Солнце уже садилось – зимой вечер наступал рано. Вероятно, за смену дня и ночи отвечал кто-то из детей стратагиози, но Реа никогда о таком не задумывалась. Она шла по темному коридору, размышляя, что в сумрачные часы в домах иных супругов она обычно коротала время за какими-либо развлечениями, но здесь не было ничего подобного. К тому же перед ней стояла важная задача.

Михали сидел за столом и что-то читал, а Эвантия хозяйничала на кухне, стоя у духовки. Реа замешкалась на пороге. Ей нравилось наблюдать, как мать и сын находятся рядом в полной тишине.

Девушка подмечала схожие жесты Михали и Эвантии, которых они даже не осознавали, а теперь невольно задумалась о том, что в ней, Рее, есть от матери.

Реа сжала кулак и собралась с духом.

– Михали? – окликнула она юношу.

Эвантия выглянула из кухни, и Реа едва не растеряла храбрость под ее цепким взглядом. Михали же, наоборот, смотрел на девушку совершенно спокойно, как и всегда.

– Я… ты… не против пойти со мной…

Эвантия хохотнула, а Михали разинул рот. Реа запоздало сообразила, что фраза прозвучала двусмысленно.

– Я не о том, – торопливо пробормотала она. – То есть я вовсе ни на что не намекала.

– Конечно, – сказала Эвантия, снимая с Реи холодное одеяло, и набросила ей на плечи другое, согретое жаром камина. – Я бы предпочла, чтобы намеки были поизящнее.

– И не при моей матери, – прибавил Михали.

Эвантия пожала плечами.

– Это меня мало волнует.

Реа часто заморгала. Она ничего не могла поделать: лицо залилось краской, и ей было неловко смотреть Михали и Эвантии в глаза.

– Естественно, – согласилась Реа. – Я лишь хотела поговорить с ним наедине.

– Тогда не заставляй бедняжку ждать, – улыбнулась Эвантия, и спустя пару секунд Реа ощутила прикосновение прохладной руки Михали.

Реа вздрогнула и резко отшатнулась, ударившись о диван.

– Идем, – позвал ее Михали.

Реа последовала за ним в сторону спальни юноши, пытаясь выровнять дыхание на ходу.

В комнате, как и в прошлый раз, царил умеренный беспорядок: в камине потрескивает слабый огонь, кровать не заправлена, рисунки на стенах висят неровно. Семье прислуживали лишь два человека, и они старались не мешать Эвантии. Возможно, Михали запрещал им заходить в комнату, поступая как Лексос. «Ох уж эти мужчины», – подумала Реа, наклоняясь заправить постель.

– Ты хотела что-то сообщить? – спросил Михали.

– Да.

Реа села в кресло перед камином и дождалась, пока юноша расположится напротив, прежде чем податься вперед и заговорить. Завязанная утром коса растрепалась, волосы свободно ниспадали на плечи.

– Я думала о нашей беседе.

– Вот как? – Михали пристально смотрел на Рею, но неизвестно, замечал ли он, насколько сильно она нервничает.

– Ты говорил, что я сама подтверждаю твои слова.

Михали вскинул брови. Возможно, он и догадывался, к чему ведет Реа, однако на его лице ничего не отразилось.

Она кашлянула и заставила себя продолжать. Теперь на очереди самая трудная часть.

– Многое не дает мне покоя. Твои речи. Тот парень на площади.