В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

В то же время, несмотря на маневрирование, УГА оказалась в трудном положении. На отрезке фронта между нею и частями Добрармии 13–14 сентября началось проникновение отступающей группы И. Якира. Заняв Сквиру и перейдя железнодорожный путь между Попельней и Фастовом, она прорывалась к Житомиру, который был занят 17 сентября. Сохраняя силы, деникинские войска отступили в район Фастова – Белой Церкви, а три галицких корпуса в ходе жестоких пятидневных боев с красноармейскими дивизиями израсходовали почти весь запас боеприпасов и амуниции. Но и большевистские части понесли немалые потери, в особенности в районах Тулина и Котельни, а также Иляшей – Луки, где был наголову разбит трехтысячный отряд матросов. Ввиду высокой концентрации красноармейских сил под Коростенем и их готовности к упорной борьбе Начальная команда отказалась от активных действий на этом направлении.

Войска II галицкого корпуса смогли отстоять Бердичев. Но попытки отбить Житомир закончились неудачей, главным образом из-за внутренних противоречий и несогласованности действий. Для реализации этого задания Начальная команда из отдельных частей I и II корпусов создала ударную группу под командованием полковника О. Микитки, который, однако, отказался сотрудничать с полковником А. Вольфом. Пока выяснялись причины недопонимания, большевики подтянули значительные резервы к Житомиру, поэтому операция УГА по его занятию стала нереальной[1151].

Кроме того, положение УГА стало осложняться из-за обострения отношений с Добрармией: шаткий нейтралитет начал перерастать в открытые локальные столкновения между их отдельными частями. Об их характере, в частности, свидетельствует захват деникинцами 9 сентября украинского бронепоезда «Черноморец» в Фастове. В свою очередь, 18 сентября артиллерийским огнем галицких пушек был остановлен деникинский отряд, пытавшийся занять Верховню. Участились случаи нападений на поезда и перестрелок на железных дорогах. Все это грозило перерастанием в широкомасштабные военные акции. Отмечая, что потенциальные противники таким образом «будто примерялись», автор «Дневника Начальной Команды Украинской Галицкой армии» так передает тогдашние переживания галицкого воинства: «Непримиримое положение добровольцев побудило нас бросить все силы против них. А. Деникин со своей армией перерастал постепенно… в нового важного врага Украины, которому в примирение мы можем протянуть только меч»[1152].

Такие метаморфозы Гражданской войны были обусловлены исчезновением важного сдерживающего фактора. Во время пребывания Красной армии на территории размещения украинского и деникинского войска в случае приближения белых и галицких частей преимущественно прибегали к установлению демаркационной линии, а теперь, когда большевики исчезли с театра военных действий, Добровольческая армия и УГА оказались лицом к лицу на линии фронта.

В таких условиях Начальная команда, с согласия штаба Главного атамана, приняла решение об окончательном прекращении боевых действий против большевиков, направив главные силы УГА на антиденикинский фронт. В связи с этим произошло очередное сближение Галицкой и Надднепрянской армий, проявившееся в соответствующей передислокации их частей. Для лучшей координации действий с армией УНР I галицкий корпус перевели в Казатин, а III корпус – на линию Погребище – Липовец. Сечевые стрельцы должны были прикрывать их левое крыло от возможного удара Красной армии в районе Полонного и Шепетовки.

Однако в сентябре 1919 г. Красная армия по существу прекратила военные действия против петлюровцев. И это понятно. Она сконцентрировала силы для противодействия главному врагу – деникинцам, а также учитывала, что ей выгодно обострение конфликта между белыми и УНР. Поэтому следовало не отвлекать петлюровцев на себя, а давать им побольше возможностей для определения главным вектором борьбы противодействие Вооруженным силам Юга России.

Пытаясь восстановить влияние на УГА, лидеры УНР убеждали Диктатора ЗУНР Е. Петрушевича, что он находится в полной безопасности. Вместе с тем, следует согласиться с мнением исследователей, что в то время ни С. Петлюра, ни Е. Петрушевич «не открывали всех своих карт»[1153].

Петрушевич поддержал выдвинутую на совещании 15 сентября членами Директории новую стратегическую программу действий, суть которой сводилась к «неизбежности» борьбы с А. Деникиным и необходимости подготовки наступления на Одессу.