В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

Будучи по природе своей людьми темпераментными и задири­стыми, они избрали для себя в университете выигрышную позицию неистовых ревнителей идеологической чистоты и страстных борцов против всех и всяческих отклонений от генеральной линии. Что их на это подвигло: инстинкт самосохранения, азарт игроков, стремя­щихся, во что бы то ни стало выиграть на чужом поле, интеллек­туальное высокомерие, не изжитая вовремя подростковая агрессив­ность? Иногда складывается ощущение, что они просто ребячились, походя переступая все и всяческие моральные запреты, скорее всего, попросту их не замечая. Может быть, В. В. Пугачев хотел продемон­стрировать своему учителю, как его ничтожных гонителей можно уничтожать их же оружием. Во всяком случае, к большинству своих коллег по факультету они относились так же, как Ю. Оксман к фи­лологам последнего призыва: презрительно и зло и вовсе не скрыва­ли этого¹. Преподаватель кафедры истории народов СССР Хитров публично жаловался на партийном собрании, что де Ной ему ска­зал: «А Вы знаете, Павел Иванович, что о Вас ходит молва, что Вы порядочная сволочь»².

Их кредо демонстративно сформулировал И. С. Ной:

«Да, мы лихорадим университет в том смысле, что на протяжении пяти лет нашей работы в университете смело критикуем, невзирая на лица, всех тех, кто в своих лекциях допускает ошибки, отступает от марксизма- ленинизма»³.

Вели они себя дерзко, партийным слэнгом владели в совершен­стве, назубок знали канонические тексты, университетских зуб­ров нисколько не боялись. С мнением ректора позволяли себе не соглашаться. Новоназначенного декана юридического факультета И. М. Кислицина третировали. В. В. Пугачев как-то предложил уво­лить его из университета по профессиональной непригодности. Кис-лицин остался, но права вмешиваться в работу кафедр не получил.

103

Заведующие сохранили за собой на некоторое время привилегию самостоятельно подбирать кадры. Делали они это не лучшим обра­зом. Илья Соломонович устроил перевод в Молотовский универси­тет из Саратова молодого криминалиста инвалида войны Василия Федотовича Зудина. Тот был отличный фотограф, недурной эксперт, хороший организатор, к тому же активист, умеющий с нужным на­пором выступать на партийных собраниях. Преподаватель он был никакой, на лекциях мямлил нечто невразумительное, к месту и не к месту цитировал классиков. Иной раз случался конфуз. Слушатели его высказывания коллекционировали. В. Ф. Зудина мучили страш­ные головные боли — последствия фронтовой контузии. И. С. Ной относился к нему хоть и несколько снисходительно, но вполне добро­желательно. Было за что. Криминалистическую лабораторию Зудин создал. Василий Федотович платил Ною искренней преданностью. В личном общении он был приятным и обаятельным молодым че­ловеком, пел, аккомпанировал на гитаре, непринужденно болтал со студентами. Отличался непосредственностью манер: мог после за­нятий, накинув на плечи пальто, сесть на стол и продолжить беседу. Впрочем, и другие сотрудники юридического факультета держать себя в рамках, как подобает советским доцентам, еще не научились. В официальной справке «О деятельности юридического факультета Молотовского госуниверситета» от 15 марта 1953 г. по этому поводу имеется соответствующая запись: «На заседаниях совета многие на­учные работники ведут себя недисциплинированно: разговаривают, переписываются, перебрасываются репликами, остротами»¹.

И. С. Ной был близко знаком с сотрудниками МГБ. Он им читал лекции и принимал экзамены. На служебной машине его отвозили в общежитие. Полезными знакомствами явно бравировал. На партийном собрании ставил себе в заслугу разоблачение студента Шашмурина, который «вел открытую антисоветскую пропаганду. Я, будучи членом партийного бюро факультета, много раз обращался в партбюро и лично к т. Кузнецову. <...> Однако, ни партбюро, ни т. Кузнецов не реагиро­вали. А Кузнецов лишь смехом встречал мои возмущения. После всего этого я вынужден был обратиться в соответствующие органы. Как из­вестно, студента Шашмурина не стало в университете» ². Отмечу, что доносить на студентов отнюдь не считалось чем-то зазорным. В. П. Шах­

¹ Справка «О деятельности юридического факультета Молотовского гос­университета» 15.03.1953//ГОПАПО. Ф. 717. On. 1. Д. 112. Л. 48.

² Протокол партийного собрания Молотовского Госуниверситета им. А. М. Горького. 12.02.1953//ГОПАПО. Ф. 717. On. 1. Д. 109. Л. 15.

225

матов — один из самых горячих противников И. С. Ноя сообщал как-то партийным товарищам: партбюро не знает всех вопиющих фактов. Студенты юридического факультета в общежитии на Громовском ку­пили библию, читали литературу террориста Савинкова. Я поставил в известность декана, но на это мне было сказано, что не нужно "выно­сить сор из избы"»¹. Правда, в протоколе собрания имена студентов не значатся, а декан тут же ответил: «Упомянутые книги принадлежали студентам филологам — дипломникам, над которыми они работали», а его критик поступает «... как непорядочный товарищ»².