В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

У саратовских выпускников были основание брезгливо смотреть на своих новых коллег. Те платили им открытой неприязнью.

Тридцатилетние преподаватели, вернувшиеся с фронта, также от­носились к саратовским мальчикам неодобрительно. Те же не упус­кали случая напомнить об особом статусе, который, по их мнению, занимала юриспруденция в отечественном гуманитарном знании. В тогдашней науке, как, впрочем, и в иных частях государственной машины действовал сугубо иерархический принцип. На публике каждую научную отрасль представлял один большой ученый, увен­чанный общественным признанием: депутатством, академическим титулом, лауреатством. Внутри круга светил науки также существо­вала своя собственная иерархия. Самыми признанными учеными, пользующимися милостями «корифея всех наук», в описываемое время были двое: академики Т. Д. Лысенко и А. Я. Вышинский. По­следний, несмотря на свои дипломатические должности, а, может быть, и благодаря им, оставался патроном советской юриспруден­ции. В. В. Пугачев в 1950 г. обратился к секретарю партбюро уни­верситета Ф. С. Горовому с просьбой разрешить студенческую кон­ференцию на тему: «Вышинский — великий корифей науки». Тот отказал: «Мы изучаем биографии даже не всех членов Политбюро, а, во-вторых, незачем копаться в биографических данных тов. Вы­шинского и этим самым наталкивать их узнавать о меньшевистском прошлом тов. Вышинского»². Юристы обиделись и обвинили бес­тактного партийного секретаря в «дискредитации тов. Вышинско­го». Памятливый Ф. С. Горовой потом долго объяснялся в началь­ственных кабинетах, но взыскания не получил и при должности на некоторое время остался³.

¹ Протоколы заседаний партийного бюро Молотовского Госуниверситета им. A.M. Горького. 25.11.1953//ГОПАПО. Ф. 717. On. 1. Д. ИГЛ. 160-162.

² Прасс - Яковлеву. 17.04.1952//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 18. Д. 205. Л. 224.

³ За 12 лет до этих событий весной 1938 Г. М. Алданов в парижской газе­те «Последние новости» писал: «Вот ведь и г. Вышинскому до поры до вре­мени не напоминают о его отнюдь не большевистском прошлом. Однако и он, верно, понимает, что на Лубянке добрые люди все, все помнят. Может быть, потихоньку, на всякий случай составляют и "досье"?» Алданов М. Очерки. М.: изд-во АПН, 1995. С. 249-250. Помнили, не только на Лубянке, но и на Заимке, где в те годы, как, впрочем, и сейчас, находился Молотовский госу­дарственный университет.

103

И. С. Ной и В. В. Пугачев являлись блестящими лекторами. Один из его бывших студентов на добрый десяток лет запомнил, как Пуга­чев читал лекции:

«Многое можно вообразить себе, но только не Пугачева, смотря­щего в конспект. Негромкий, но хорошо поставленный голос с легкой хрипотцой с первых же минут завораживал аудиторию. <...> Говорит лаконично и просто. Главное для него — это живая мысль, летящая в аудиторию»¹.

«Нынешний V курс расхваливал тов. Ноя в свое время на все ла­ды», — напомнил при обсуждении его персонального дела студент Булдаков². Правда, были семестры, когда И. С. Ною приходилось читать едва ли не дюжину разных предметов. В 1949—1950 учебном году он, во всяком случае, вынужден был принимать экзамены у сту­дентов-экстернов по шестнадцати дисциплинам ³.

Естественно, далеко не все получалось одинаково хорошо. И. С. Ноя хватило, однако, на то, чтобы в том же 1950 г. поработать по совместительству адвокатом. Правда, на этом поприще он особых лавров не стяжал. Заработав за год около 2500 рублей, что было мень­ше месячного доцентского оклада, из коллегии ушел⁴.

Университетская молва разнесла, тем не менее, весть о его высоких заработках. За спиной И. С. Ноя было произнесено: «халтурщик».

Это обидное слово на советском новоязе было очень емким. Оно подразумевало и работу на стороне, и недобросовестность в испол­нении трудовых обязанностей, и незаслуженно высокую зарплату, и рвачество, недостойное советского человека. В анонимном доносе на имя заместителя прокурора области по спецделам И. И. Буканова, да­тированном июлем 1952 г., в той же самой халтуре заодно обвинили И. С. Ноя. В письме же, отправленном М. Ф. Шкирятову, секретарь Молотовского обкома удостоверял, что Илья Соломонович, напро­тив, — добросовестный преподаватель:

«По отзывам ректора Госуниверситета и партийной организации, лекции читает квалифицированно, учебным материалом владеет»⁵.

223

И. С. Ной вступил в партию в 1946 году, В. В. Пугачев был принят кандидатом в 1950 г.