В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

Возникает вопрос, зачем прокуроры и милиционеры так стара­тельно пытались потрясти воображение партийных начальников шокирующими подробностями? Ждали от них каких-то чрезвы­чайных мер? Но все то, что предлагали руководители правоохра­нительных учреждений, сводилось к повторению маловразуми­тельных заклинаний о необходимости «усилить воспитательную работу», «повысить роль комсомольских организаций», «обратить внимание хозяйственных руководителей», «нацелить на решитель­ную борьбу» и пр. Или, может быть, надеялись, что секретарь обко­ма в состоянии повлиять на центральные инстанции, побудить их

¹ См.: Яковлев — Прассу Ф. М. 18.02.1953. О неудовлетворительном выполнении Постановления Совета Министров Союза ССР от 8 апреля 1952 г. «О мерах ликвидации детской беспризорности в РСФСР»//ГОПА­ПО. Ф. 105. Оп. 20. Д. 129. Л. 79-90.

² Яковлев — Струеву 23.01.1954 «О состоянии преступности по Мо­лотовской области (преступления, совершаемые молодежью)»//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 20. Д. 160. Л. 56.

275

внести изменения в карательную политику (но об этом в докладах ни строчки, ни слова). Вряд ли чиновники в коричневых и синих мундирах были настолько наивны, чтобы верить в существование какой-то магической партийной палочки, взмахом которой можно было остановить волну преступности. А может, все было проще, и побуждая партийное руководство к действию, они стремились пере­ложить ответственность на чужие плечи: мы предупреждали, но нас не слушали; или: мы строго следовали полученным директивам; кто их давал — с тех и спрос.

В конце концов, общими усилиями они добились своего. Партий­ное начальство признало существование проблемы и даже постави­ло о ней в известность московские власти в отчете 1953 года перед высшей партийной инстанцией — большом 50-страничном докладе, адресованном первому секретарю ЦК партии Н. С. Хрущеву.

Руководителям области в декабре предстояло держать ответ на секретариате ЦК КПСС о результатах работы за последние четыре года. Столько времени прошло с того дня, когда по решению высшей партийной инстанции сотрудник центрального аппарата Ф. М. Прасс заменил К. М. Хмелевского на должности первого секретаря Моло­товского обкома. Четыре года — срок небольшой, но за это время успела смениться эпоха. В сталинском кабинете сидели уже другие люди. С ними входил в силу новый стиль партийной речи. Бравур­ный пафос прежних лет, уже заклейменный как «политическая трес­котня», был оставлен для пропагандистских статей. Кадровая тема из центральной становилась периферийной. Хозяйственные вопросы в аппаратной партийной среде полагалось теперь обсуждать по-дело­вому, самокритично, профессионально. Люди Прасса, готовившие отчет, очень старались попасть в тон, но не слишком в этом преус­пели. В качестве образца они взяли докладную записку 1950 года, подшитую в ту же самую папку, что и копия нового отчета. Тогда все было предельно ясным. Ф. М. Прасс рапортовал Г. М. Маленкову: кадровая чистка команды Хмелевского успешно осуществлена. Пар­тийные массы приветствуют увольнение прежних руководителей и подсказывают, кого еще нужно прогнать: «По просьбам собраний ак­тива освобождены также от работы секретари Половинковского гор­кома ВКП(б) Блиновских и Шушков — за злоупотребления, пьянку и недостойное поведение, председатель Молотовского горисполкома Михайлин и его заместитель Герасимов — за бюрократизм в рабо­те и безответственное отношение к порученному делу. <...> Из 420 работников основной номенклатуры обкома ВКП(б), сменившихся в первом полугодии 1950 г., освобождены как не справившиеся с рабо­

276

той, как скомпрометировавшие себя, за нарушение директив выше­стоящих органов 176 человек»¹.

Ф. М. Прасс знал, о чем и как докладывать Г. М. Маленкову. Фи­гура Н. С. Хрущева, председательствующего в новом секретариате, оставалась для него загадочной. Образ недалекого провинциала, за­искивающего перед сильными мира сего, на глазах приобретал новые необъяснимые черты². Хрущев не только выступал от имени партии, но и все больше прибирал к рукам партийный аппарат. С Никитой Сергеевичем приходилось считаться, его требования предугадывать.

По старым прописям делать отчет было нельзя. О новых в г. Мо­лотове имели смутное представление. И потому отчет 1953 года по качеству исполнения значительно уступал докладу трехлетней дав­ности.

В конце концов, получилась развернутая и маловразумительная объяснительная записка. Мы де очень старались, да мало смогли, поскольку увлеклись «... заседательской стороной дела, в ущерб жи­вой организаторской работе по проведению в жизнь директив Пар­тии и Правительства». Иногда авторы не выдерживали тон, и тогда униженная самокритика вдруг перебивалась звонкими рапортами о славных победах. Но вообще-то составители доклада сильных слов в свой адрес не щадили и недостатков не скрывали.

В заключительном разделе доклада неожиданно возникла тема преступности: