В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

Если рассматривать поведение номенклатуры в течение двух по­слевоенных десятилетий, можно обнаружить преемственность и в поступках, и в позициях, и в интересах. Есть, однако, и отличия. Они касаются языковых практик и степени общественных притязаний. В позднюю сталинскую эпоху угроза террора умеряла социальные аппетиты номенклатуры. Образ 1937 года, изредка встречающийся в партийных документах годов сороковых, наполнен тем же содержа­нием, что и в известном докладе Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС: страхом и неприятием. «Смутное и непонятное время», — как сказа­но в одном из официальных писем.

Для выражения своих притязаний номенклатура была вынужде­на пользоваться мало приспособленным для этих целей идеологи­ческим языком. Она претендовала на благоустроенный домашний быт, на коммунальные привилегии, наконец, на право распоряжаться отданной в ее ведение государственной собственностью. А говорить приходилось о достоинстве советского человека, готовности к само­пожертвованию, коммунистической скромности, партийной дисцип­лине и большевистской бдительности.

103

Эмансипация номенклатуры образующая основное социально-политическое содержание последующих десятилетий советской истории, родом из конфликтов сороковых годов — периода ее ут­робного развития.

Отданная на суд читателям книга повествует о повседневных по­литических практиках, характерных для той эпохи. Их участники, как правило, представители советского политического класса: пар­тийные работники, журналисты, хозяйственники, обществоведы. Все материалы, помещенные в книгу, если они публиковались ранее, до­полнены и заново отредактированы.

Каждый очерк посвящен отдельному событию. Автор придержи­вается исследовательского принципа, некогда сформулированного К. Гинзбургом¹, согласно которому изучение истории начинается с реконструкции индивидуальных случаев на основе сохранившихся в источниках следов: «За этой уликовой или дивинационной парадиг­мой угадывается самый, быть может, древний жест в интеллектуаль­ной истории человечества: жест охотника, присевшего на корточки в грязь и высматривающего следы будущей жертвы»².

Каждое событие, представленное в книге, в основе своей имеет конфликт. С исторической дистанции все они представляются ни­чтожными и, в конечном счете, могут быть сведены к бессмертной формуле: «Как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифорови-чем». В этих событиях, однако, выражены в полной мере социальные коллизии эпохи: ее противоречия, поведенческие коды, культурные смыслы. И чем ближе автор документа к событию, чем он безыскус­ней, чем меньше владеет литературными этикетными формами, тем красноречивей источник, тем больше в нем указаний на действитель­ные мотивы поступков, на их символическое содержание, да и сами поступки представлены детально, в подробностях.

Документы, хранящиеся в фондах двух пермских архивов: госу­дарственном общественно-политическом (ГОПАПО) и просто в го­сударственном (ГАПО), являются источниковой базой исследования. Основной массив составляют официальные материалы: служебная переписка, протоколы партийных собраний, доклады и материалы к ним, справки, характеристики, отчеты, собранные в фондах областно­

¹ Карло Гинзбург (род в 1939), профессор Калифорнийского университе­та (Лос-Анджелес) и Болонского университета, считается основоположни­ком одного из направлений итальянской «микроистории». — Прим. ред.

² Гинзбург К. Сыр и черви. Картина мира одного мельника, жившего в XVI веке. М., 2000. С. 200.

103

го комитета партии, районных комитетов, университета, областной и городской прокуратуры.

При цитировании текстов исправлены только грамматические ошибки. Стиль оставлен без изменения. Пропуски обозначены мно­готочием, заключенным в скобки: « <...>».

Я сердечно благодарен Галине Федоровне Станковской и Татьяне Владимировне Безматерных за бескорыстную и ценную помощь в по­иске и подборе документов.

Выводы и оценки, представленные в книге, прошли предвари­тельную проверку в продолжительных и продуктивных дискуссиях с коллегами, прежде всего — с Александром Дмитриевичем Борон-никовым, Андреем Валентиновичем Бушмаковым, Александром Игоревичем Казанковым, Андреем Николаевичем Кабацковым, Ан­ной Семеновной Кимерлинг, Константином Викторовичем Титовым, Владиславом Валерьевичем Шабалиным, Натальей Викторовной Шушковой, Александром Валерьевичем Чащухиным. Они же были и первыми ее читателями. Я, как мог, постарался учесть высказанные ими замечания в издании, предназначенном для печати.

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ