В гору

Все ли перечувствованное и пережитое сегодня является искренним, не временное ли это увлечение? Ей стало стыдно за свое мысленное сравнение: Артур так никогда не поступал. Конечно, Артур никогда так не поступал, Артуру никогда ничто не было так дорого, как домашний уют, привычный порядок с точно отведенными часами для еды и сна, от которого его, наверное, не могло заставить отказаться даже такое потрясение, как война. И все же — он начал пить! Представив себе Артура пьяным, она усмехнулась. Эта неуместная усмешка вывела Вилиса из оцепенения. Он стремительно встал, накинул шинель, сунув в рукав правую руку, и взял портфель.

— Куда ты идешь? — испуганно воскликнула Эльза.

— На работу, — Вилис ответил так спокойно, словно ничего не произошло, словно он только для того и пришел домой, чтобы посидеть и отдохнуть.

Дверь за ним захлопнулась, и Эльза съежилась от ее слабого стука.

«Значит, вот какой ты у меня! — подумала она и рассерженная, вскочила со стула. — Ни одного слова не мог мне сказать. Ни одного слова! Не надо было слов, достаточно бы взгляда. Ушел, ощетинившись, как еж. Пусть будет так! Пусть будет, если ты этого хочешь, но потом пеняй на себя».

Она начала убирать со стола, прислушиваясь, как гремят тарелки, ударяясь одна о другую. Идя на кухню, она случайно бросила взгляд в зеркало, висевшее рядом с дверью, и увидела разобиженное, сердитое лицо. «Где она уже видела эти хмурые, выражающие пустое самолюбие черты? Ах, да, однажды еще подростком, она написала школьное сочинение, по ее мнению — очень оригинальное, но учитель назвал его плохой копией с прочитанных романов. И еще — как-то Артур единственный раз задержался на работе позже обычного, и они не смогли пойти куда-то в гости.

— Это остатки от прежней Эльзы, — она сморщилась и отвернулась. — Не станешь ли ты еще требовать, чтобы Вилис тебя баловал так же, как Артур, чтобы застегивал на ботах пуговицы, открывал бы тебе двери, точно у тебя самой нет рук?

— Да, разве я этого жду? — возражала она себе. — Нет, не этого. Я только хотела, чтобы он был со мной откровенен. Чтобы раз навсегда перестал подозревать меня в том, что я увлеклась им на время, до встречи с Артуром.

— Но что ты сделала сама, чтобы рассеять его подозрения? Только ждала, чтобы он первым начал говорить, уверял бы, что без тебя жить не может. Разве ты не ждала этого, ну, признайся?»

— Ждала… — прошептала она. — Все же, наверное, ждала. По крайней мере, мне бы понравилось, если бы он мне сказал, что я ему необходима. Это у меня еще от прежней Эльзы, я вела себя с Вилисом не по-товарищески, а чисто по-женски.

Она не хотела больше задерживаться ни минуты. Надо было увидеть Вилиса. Она надела пальто и пошла в исполком. На улице ее обдало спокойное дыхание осенней ночи. Приветливо мерцали крупные и мелкие звезды. Липы и клены стояли безмолвные и торжественные, словно готовились к бурному «листопаду». «Какая красота, какая бесконечная красота!» — радовалась Эльза, словно впервые видела звезды, осень, словно впервые прислушивалась в тишине к шороху деревьев. Через несколько минут взгляд ее остановился на развалинах сгоревшего дома — закоптелое, призрачное видение. Война. Здесь недавно прошла война. И так будет не один день: рядом с красивым, рядом с новыми посевами и насаждениями — развалины и пепел.

Эльза вбежала в исполком, стремительно поднялась на второй этаж и, не постучав, распахнула дверь в комнату Вилиса. Он как раз говорил по телефону. Увидев Эльзу, поднял глаза — спокойные, приветливые и, не прерывая разговора, кивнул на стул.

— Значит, договорились, — повторил он, — завтра комсомольские и молодежные бригады приступят к уборке урожая. В первую очередь на тех участках, где хозяева еще не вернулись. Мы не должны дать погибнуть зерну. И остальных, кто постарше, тоже надо привлечь. В воскресенье я пойду посмотрю, как у вас дело идет.

Он положил трубку и улыбнулся Эльзе.

— Хорошо, что ты пришла, — сказал он, подсаживаясь к ней. — Ты поможешь им создать первичную комсомольскую организацию. Надеюсь, что справишься. У Озола дочь комсомольского возраста. Ты добейся, чтобы ни одного колоса не осталось в поле. Вообще, с работами надо торопиться. Скоро будет мобилизация, тогда останутся одни старики и женщины. У тебя командировка надолго?

— Приблизительно на неделю, — рассеянно ответила Эльза.

— Значит, ты кое-что успеешь, — снова улыбнулся Вилис.

Эльза вопросительно посмотрела на него. Какая резкая перемена, какой перелом произошел в нем за это короткое время, удивлялась она. Является ли это спокойствие настоящим, или же он обуздал себя, чтобы не расстраивать ее перед поездкой в волость?

«Как бы то ни было, — она решительно вскинула голову, — я все же буду говорить».

— Вилис, — начала она, — я по отношению к тебе не была такой, какой должна быть.

Он нервно махнул рукой.