В гостях у эмира Бухарского

Въ 615 (1218) году монгольскія полчища Чингисъ-хана изъ глубины Гобійской степи наводнили собою многія мусульманскія страны Средней Азіи, а годъ и нсколько мсяцевъ спустя дошла очередь и до Бухары. Причиной этого нашествія было то, что Султанъ-Магометъ, властитель Бухары, спьяну веллъ казнить 490 монгольскихъ купцовъ, заподозривъ въ нихъ соглядатаевъ Чингисъ-хана, а затмъ казнилъ и посла, отправленнаго въ нему Чингисомъ спеціально для разъясненія этого дла.

Чингисъ подошелъ къ городу въ первые три дня могаррема [148]617 (1220) года и расположился станомъ подъ его стнами. Бухара, располагавшая всего лишь 20,000 воиновъ, ршилась защищаться, но вылазка бухарскаго гарнизона окончилась такимъ пораженіемъ, что лишь немногимъ удалось вернуться въ городъ. Тогда устрашенные обыватели отправили къ Чингису почетныхъ лицъ молить его о пощад, и монгольскій джигангиръ [149]въ сопровожденіи ихъ торжественно вступилъ въ городъ. Здсь прежде всего обратилъ онъ вниманіе на великолпное зданіе большой соборной мечети, построенной еще эмиромъ Измаиломъ, и спросилъ, не дворецъ ли это хана. Ему отвчали, что это «домъ Божій». Тогда Чингисъ сошелъ съ лошади, поднялся на паперть и возгласилъ оттуда сопровождавшимъ его монгольскимъ полкамъ: «Лугъ скошенъ, кормите вашихъ коней!» Эти слова были какъ бы сигналомъ къ неистовой рзн и грабежу всего, что нашлось въ город. Историки этого погрома, Джувейни, Ибнъ-уль-Атгиръ и другіе изображаютъ его яркими и ужасными красками. «Не только вс дома и вс сундуки были разбиты и похищены изъ нихъ вс сокровища, говоритъ Джувейни, но не были пощажены даже священные предметы, ни по виду, ни по достоинству своему не представлявшіе ршительно никакой цнности въ глазахъ грабителей. Такъ, кораны были изорваны и разбросаны подъ ноги вьючнымъ животнымъ вмсто подстилки, а лари, въ коихъ хранились священныя книги, обращены въ ясли для корма лошадей. Самые почтенные шейхи и муллы, свтила мудрости и учености, должны были прислуживать бражничавшимъ ратникамъ въ качеств шербетъ-бярдаровъ [150]и убирать за ихъ ишаками, какъ конюхи». Пробывъ въ город нсколько часовъ, Чингисъ выхалъ на Мосаллу, открытую загородную площадь, служившую для общественныхъ молитвъ, куда уже заране было согнано все городское населеніе, и веллъ представить себ самыхъ знатныхъ и богатыхъ обывателей, которыхъ набралось здсь 280 человкъ и въ томъ числ 90 иноземныхъ купцовъ. Обратясь къ нимъ, онъ сказалъ: «Знайте, люди, что вы совершили тяжкіе грхи, въ которыхъ боле всхъ виноваты ваши правители» (намекъ на Султанъ-Магомета). «Вы недоумваете, кто это такъ говоритъ съ вами? Такъ знайте же, что я бичъ Божій. Не согрши вы, Богъ не послалъ бы меня для своей кары надъ вами». Приставивъ къ выборнымъ города охранную стражу, Чингисъ занялся при ихъ посредств приведеніемъ въ извстность земельныхъ участковъ и количества получаемыхъ съ нихъ доходовъ. А тмъ временемъ остатки войскъ Султанъ-Магомета, скрывавшіеся въ урд, еще не взятой приступомъ, не переставали тревожить его станъ мелкими ночными нападеніями. Чингисъ потребовалъ ихъ выдачи, чего выборные, конечно, не могли исполнить, тмъ боле, что населеніе оказывало своимъ войскамъ тайную поддержку. Тогда Чингисъ веллъ сжечь городъ и разрушить до основанія его стны. Нсколько дней горла Бухара, пока вся не обратилась въ груду мусора, а гарнизонъ въ урд все еще не сдавался. Монголы нсколько разъ пытались было брать ее приступомъ и заставляли горожанъ-бухарцевъ лзть впереди себя на штурмовыя лстницы, но гарнизонъ продолжалъ держаться. Наконецъ цитадель была взята только тогда, когда трупы людей и животныхъ, заполнивъ ровъ, образовали собою какъ бы гору, примкнутую къ стн, и по этой-то гор поднялись на верхъ стны безчисленныя толпы монгольскихъ ратниковъ. Гарнизонъ весь былъ вырзанъ, и вмст съ нимъ та же участь постигла и 30,000 горожанъ, казненныхъ чрезъ палача на площади, а остальные, безъ различія званія, кром стариковъ и слабосильныхъ, были уведены въ неволю и разсяны въ разныя стороны. Ибнъ-уль-Атгиръ повствуетъ, что «въ тотъ ужасный день только и слышались стоны и вопли мужей, женъ и дтей, разлучаемыхъ навки. Монголы насиловали женщинъ и двицъ предъ глазами ихъ мужей, отцовъ и братьевъ, которымъ въ ихъ безсиліи оставались оружіемъ одн слезы, и многіе изъ такихъ, предпочитая смерть столь возмутительному зрлищу, бросались на оскорбителей и погибали въ неравной, борьб».

Посл Бухары та же участь постигла и Самаркандъ, который, такъ же какъ и цитадель его, былъ сравненъ съ землей, а жители, лишенные всего имущества, уведены въ рабство. Словомъ, вс цвтущіе города Средней Азіи были обезлюжены и обращены въ груды развалинъ. Трансоксанія обращена въ одну изъ провинцій громадной Монгольской имперіи подъ именемъ Чагатайскаго ханата, и властвовать въ ней остался родъ Чагатая, втораго сына Чингисова, династія котораго продержалась съ небольшимъ перерывомъ на бухарскомъ престол до самаго появленія на политическомъ поприщ Тимурленга.