В гостях у эмира Бухарского

Вечеромъ постилъ меня довренный фирмы братьевъ Каменскихъ, молодой человкъ, постоянно живущій здсь вмст со своею женой. Жалуется, между прочимъ, что непріятно жить изъ-за мелочныхъ придирокъ здшнихъ властей. Крупной непріятности, какъ бывало въ прежніе годы, теперь, конечно, сдлать не смютъ, боятся; но зато на мелочахъ отводятъ себ душу, и все это подъ видомъ крайняго благожелательства; слдятъ за каждымъ шагомъ; безъ разршенія, напримръ, нельзя отлучиться по дламъ въ какой нибудь другой городъ: надо напередъ сказаться, что ду, молъ, туда-то, за такимъ-то дломъ и настолько-то времени. Вообще, русскіе здсь окружены цлою системой шпіонства: куда ходилъ, гд былъ, съ кмъ видлся, о чемъ говорилъ, что сдлалъ — все это выслживаютъ, высматриваютъ, выспрашиваютъ тайкомъ у конторской прислуги изъ туземцевъ и немедленно обо всемъ пишутъ арзы (донесенія) по принадлежности. Ужасно подозрительный и хитрый народъ эти чиновники, хотя и увряютъ безпрестанно въ своей дружб.

Женился этотъ молодой человкъ назадъ тому около года, въ Россіи, куда нарочно затмъ и здилъ. Вернулся обратно съ молодою женой, и жили они тутъ сначала внутри города, въ томъ караванъ-сара, гд помщается контора, но теперь пришлось перебраться за городъ, по той причин, что правоврные скандализовались присутствіемъ среди нихъ иноземной женщины, которая ходитъ съ открытымъ лицомъ. Претендовали даже на то, зачмъ она появляется безъ покрывала внутри своего двора и на внутреннемъ айван собственной квартиры; требовали, чтобы соотечественница наша отказалась отъ европейскихъ костюмовъ, а приняла бы паранджу и чиметъ, но понятно, что безъ особенной привычки не только европейская женщина, а и степная киргизка не въ состояніи зтого сдлать: при здшнемъ зно, отъ духоты невозможно дышать подъ мелкою волосяною сткой, не говоря уже о томъ, что стка жестка и колется. Отъ своей точки зрнія они быть можетъ и правы, но во всякомъ случа подобное существованіе очень стснительно, и такимъ образомъ, бдная женщина обречена какъ бы на заточеніе, не смя показаться за порогъ своего дома, и даже во дворъ-то можно ей выйти не иначе, какъ подъ густымъ вуалемъ. Жаловался также на безпрестанныя проявленія мелочнаго произвола здшнихъ чиновниковъ по поводу всякаго пустяка, какой иногда и въ голову не придетъ, на ихъ придирки, изобртательное крючкотворство и прижимки, отъ которыхъ каждый разъ надо откупаться какимъ-либо силяу, то есть взяткой въ вид подарка, безъ чего тутъ шагу ступить невозможно, и выражалъ общее желаніе русско-подданныхъ, проживающихъ въ бухарскихъ предлахъ, что они-де ждутъ не ждутся когда-то, наконецъ, будетъ назначенъ сюда нашъ постоянный правительственный агентъ, который былъ бы ихъ естественнымъ защитникомъ и покровителемъ. Но этому желанію, кажись, не скоро еще суждено осуществиться…

А кушъ-беги все еще не отдаетъ намъ визита. Что могло бы это значить?…

27 января.

Въ три часа дня посольство въ полномъ своемъ состав отправилось съ прощальнымъ визитомъ къ кушъ-беги. Это было повтореніе почти тхъ же церемоній, что и въ прошлый разъ, какъ съ бухарской, такъ и съ нашей стороны; такой же кортежъ по улицамъ, такой же подъемъ съ регистана въ урду по образу пшаго хожденія, такой же достарханъ и завтракъ, и варіанты все того же разговора насчетъ «большой» Россіи и «маленькой» Бухары; затмъ взаимныя увренія въ дружественныхъ чувствахъ и взаимные комплименты — и Бухара-то намъ очень понравилась, и весело-то намъ безконечно, и всмъ-то мы по горло довольны и благодаримъ ото всей души за радушное гостепріимство, а насъ благодарятъ за честь посщенія, — словомъ, все какъ и быть надлежитъ по обычному шаблону, а потому распространяться объ этомъ не стану. Закончилось, конечно, поднесеніемъ подарковъ, но не взаимнымъ, такъ какъ у насъ дарить было уже нечего, то есть въ распоряженіи старшаго посла не нашлось боле подарка, соотвтственнаго высокому положенію кушъ-беги; дарить же несоотвтственно сану и достоинству лица здсь почитается за верхъ неприличія и въ нкоторомъ род даже за обиду. Правда, имлось еще въ запас нсколько хорошихъ вещей, но т еще въ Ташкент были предназначены генералъ-губернаторомъ для сына и наслдника эмира, Сеидъ-Абдулъ-Агатъ-хана, бека Керминенскаго. Отправляясь съ прощальнымъ визитомъ къ кушъ-беги, мы надялись, что авось-либо сегодня обойдется дло безъ подарковъ и мы будемъ избавлены отъ неловкости принимать ихъ не отдаривая, но не тутъ-то было…

Впрочемъ, кушъ-беги на сей разъ ограничился подарками довольно скромныхъ качествъ и размровъ, а именно: въ конц завтрака его слуги предъ каждымъ изъ насъ положили на полъ по маленькой связк канауса и адряса, въ сложности по девяти кусковъ на человка, а князю сверхъ того прибавили нсколько кусковъ бухарскаго бархата. Мы, конечно, очень благодарили, но, говоря откровенно, нельзя не сознаться, кушъ-беги гораздо бы лучше сдлалъ, еслибы нашелъ возможнымъ не длать намъ вовсе никакихъ подарковъ и тмъ избавилъ бы и себя и насъ отъ обоюдной неловкости. Таковъ, но крайней мр, мой взглядъ.