В гостях у эмира Бухарского

То же должно сказать и о двухъ круглыхъ мозаичныхъ манарахъ (башняхъ-минаретахъ), красующихся по бокамъ главнаго фасада медрессе Улугъ-бека на Регистан. Оба они построены по той же остроумной систем, какъ и знаменитая Пизанская падающая башня. Хотя нкоторые изъ русскихъ объясняютъ ихъ наклонное положеніе дйствіемъ землетрясеній, но я съ этимъ не могу согласиться уже потому, что углы отклоненій праваго манара вправо и лваго влво отъ вертикальныхъ линій, представляемыхъ боками главнаго фасада медрессе, совершенно равны между собой, — обстоятельство, смю думать, достаточно убждающее въ томъ, что это никакъ не дло случая, а, напротивъ, результатъ строгаго математическаго разсчета и архитектурнаго искусства строителей, тмъ боле, что въ Самарканд изъ числа его шести, семи манаровъ нтъ ни одного прямаго, а вс наклонные. Глядя на любой изъ нихъ, вамъ такъ и кажется, будто онъ валится на васъ и вотъ-вотъ упадетъ сію минуту. И опять-таки стоя подъ его наклономъ не можешь, хотя бы на мгновеніе, не испытать невольно жуткаго ощущенія. Но на такое-то впечатлніе, по словамъ свдущихъ туземцевъ, и разсчитывалъ строитель, тмъ, паче, что на воображеніе азіятовъ, на ихъ эстетическое и нравственное чувство наиболе сильное дйствіе всегда производило и производитъ только то, что колоссально, что подавляетъ человческую душу величіемъ своихъ размровъ. Такъ, напримръ, по разсказу султана Бабера, на портал Меджиди-Шахъ (царской мечети), построенной въ Самарканд все тмъ же «варваромъ» Тимуромъ; находилось мозаичное изреченіе изъ корана, начертанное столь громадными буквами, что его можно было свободно прочесть съ разстоянія около двухъ, миль (керве), а такой оптическій фокусъ, согласитесь, былъ бы въ состояніи поразить и не одного простодушнаго средне-азіята. Вообще страсть къ величественнымъ и роскошнымъ постройкамъ въ Средней Азіи достигла высшаго своего развитія при Тимур, который выписывалъ въ Самаркандъ лучшихъ и даровитйшихъ мастеровъ со всхъ концовъ своего обширнйшаго царства, простиравшагося отъ Иртыша до Ганга и отъ степи Гоби до Мраморнаго моря. Искусные каменотесы изъ Индіи, знаменитые зодчіе и мозаисты изъ Шираза, гончары изъ Кащана, лпщики и художники изъ Исфагани и Дамаска, щедро поощряемые Тимуромъ, обязаны были увковчивать въ архитектурныхъ памятникахъ каждый изъ его блистательныхъ военныхъ подвиговъ и каждое радостное или печальное событіе его семейной жизни. Эти мастера положили основаніе цлой школ художниковъ-строителей въ Самарканд, откуда ихъ искусство и знаніе, ихъ художественныя идеи, завты и преданія распространились по всмъ культурнымъ раіонамъ Средней Азіи и долго еще потомъ, въ теченіе боле двухсотъ лтъ, до Абдуллахъ-хана включительно, жили и поддерживались все въ новыхъ и новыхъ блестящихъ образцахъ архитектурныхъ сооруженій, до сихъ поръ краснорчиво свидтельствующихъ о блеск и вкус той великой и зиждительной въ художественномъ, отношеніи эпохи. Путешествуя даже по мертвымъ степямъ Кизылъ-Кумовъ, между Сыромъ и Аму, и встрчая въ нихъ тамъ и сямъ разбросанные на дальнихъ разстояніяхъ надгробные глиняные мавзолеи киргизовъ, я замчалъ въ ихъ зодческомъ рисунк варіанты все того же самаркандскаго типа, завщаннаго позднйшимъ временамъ художниками Тимуровой эпохи.